В сером мареве моря,На пасмурном рейде, за мачтами,Зацепившись за низкое небо,Точёный кораблик повисИ качается. Пепельный парусПолумесяцем пепельным дачникамСветит издали.Вмиг остывающий бризСамоваров, кострищ и пылающих щёкВетер сносит и сносит упрямо на волн пепелище —Ветру, взморью, акациям ведь невдомёк:Полумесяц сорвётся.Сорвался…Тучек публика радостно свищет.
Где
Где грязь и гнус; где не смежая глазВсё ждёшь, страшась, когда ж нагрянут гости;Где, как в долгах, день в долгих сумерках погряз —Живут. На смерть и ночь никак не хватит злости.Живут, хоть злости не хватает. ДефицитИспытывают рощи, лужи, сажаТуч грозовых. Дождь в сдержанном рыданьи моросит,Листвы талоны в срок не отоварив… Скажешь:Да, так и живут.На горизонта лезвияхВёрст и рассветов истекают стаи.Как выживаете ещё вы здесь, болезные?– Да ведь – всё есть.…Вот только —злости саму малость не хватает.
Старое кино
По указке и по разнарядкеСверху список спустили:Кто, кого и когда.Напускная весёлость,Па изящныеУтренней лёгкой зарядкиИ пробежкаДавались почти без труда.Дрожь да звон – стаканы о подстаканники —Чай в плацкартном. Под гравий слетает страна.Лётчик или танкист,Пастушок из поволжских джазистов, —Всe попутчики сплошь молодые да ранние,И мораль пасторали полна.Из прекрасных порывовСлавных ширококостных героевСоткан воздух разреженный.Зори стягами майскими жгут.В этом реяньи разница стёрласьМеж раем и роем,Песни льются легко и затверженно.На поверках фамилии ждут.
Закручивание гаек
Вращают на ураВершители судебВсё попадающеесяПод стальную руку.Бесстыжая пора:При сорванной резьбеКрутиться и вниматьОваций громогласных звуку.Не дальше чем вчераКрещённые во тьме,Слепые ждутПрозренья по второму кругу.
Греховодники
Живут во грехе, не смущаясь нимало,Иные, хоть грех приказал долго жить.Живут – и с лицом от излишеств и оргий усталымДругих подбивают грешить.Не сыщешь управы на ближних пороки:Как в спальне – во всей наготе и красе —В зашторенной черноте черепной коробки —Бесстыжие! – эти – это – делают не как все.
1914
Люди шли на маскарад.Ночь светилась обещаньем.Маскам был уже не радКаждый встречный. На закланьеОтправлялся континентВ грязные, как грех, траншеи.Слов и смыслов контингентС перебитою трахеей —По опушкам, по жнивью, на разъездах и в аллее.СглазилиТысячелетье.Газы. Газы. Газы.
Опровержения
Время от времени надо печатать опровержения.Желательно – на первой странице и крупным шрифтом.Читатели жизней чужих,Вы недопоняли!Всё было не так. Или – совсем не так.Или – всё ещё может сбыться.Не верьте сенсациям —Читайте опровержения!Кто знает:Может, знак поменяла та ненависть,То животное отторжение?Кто знает:Может, не Ватерлоо, а Бородино —То жестокое поражение?Кто знает:Может, всё ещё может сбыться?
Silentium
На выучку! К начисто, к напрочь забытойМатчасти младенчества, млечной игре —К молчанию новеньких робко-маститомуВ беззвучия чудном и чёрном труде.В неназванном мира и неназываемом —Гнездовья значений. Лелеемый грайЗеницами, звеньями, звонами скажется —Лишь рот в изумленьи себе зажимай.Молчки и молчанки – подспорье поспорившимО «быть иль не быть». Не вопрос!Живою шпаргалкой, копейки не стоившей,Язык точно к небу прирос.Беззвучно в изгнаньи бессмыслицей признаныВсе «против» и «за». Не указНезваное слово для смыслами избранных,А зов. Кто горем разлуки горазд,Ступай расскажи, что сия за напасть:Взрастить возвращенца – и через границыПолей запылённых на плаху явиться.На счастье – на сечу – во власть.
II
Верховный Главнокомандующий
Верховный Главнокомандующийустал.Ему приснился собственный ребёнокв луже крови.Мартовский снег, растаяв на пороге,Потёки на полу нарисовал.Грачи бунтуют. Чернь и ПетроградПолны брожения. Весенний сок изменыПульсирует в висках и деревах.На всех фронтах – распутица, распутье и размены.На всех устах – укоры, кара, крах.Река вскрывается, как рана с гнойником.Лёд тронулся и надломился у излучин.Великий и проклятый год —Река Великая —Великий город Псков —Идём на Дно —Великое Простиутопленников, вёсен и уключин.И поутруего рука протянетсяк перу.
