Река здесь неширокая, но глубокая, и течёт в узком ущелье, места дивные и благостные для медитаций и творчества. Время до обеда прошло незаметно, сделал я немного, больше просто отдыхал, наблюдая за природой. Чуть поодаль река сворачивала, и что-то такое было видно, похожее на мостик. Надо спросить у тётушек, тот ли это верёвочный мост, по которому мы в детстве бегали с соседской девчонкой?

– Мост старый. Да, тот, других отродясь не было,- поджимая недовольно губы, процедила тётка Агриппина,- он, поди, уж еле держится. Некуда по нему ходить. Раньше-то много народу было. На рынок по нему хаживали да в церкву.

Я кивал, почти не слушая. Скрипучий голос Агриппины, весь её черно-синий наряд, какие носили, наверное, ещё в начале прошлого века, навевали уныние и не располагали к приватной беседе.

Однако к моему удивлению, позднее она вдруг напросилась прогуляться со мной до моста. Пришлось медленно топать вдоль берега, аккуратно обходя неудобные места, ощущая цепкую хватку костистой тёткиной руки.

Мост был шикарен своей ветхостью. Семь раз отмерять было неохота, и я осторожно ступил на него. Тот раскачивался под ногами, словно парусник в шторм. Следом за мной ломанулась отчаянная Агриппина.

"А если мост двоих не выдержит?"- мелькнуло опасение.

К моему облегчению, женщина сдалась и медленно побрела обратно. Я же дошёл до другого берега. Отсюда домик наш смотрелся как маленькая собачья будочка, затерянная среди пышных деревьев. Ранее по этому мосту ходили в церковь, что была в нескольких километрах от деревни. Вспомнил я и рыночек, где мы покупали семечки и ягоды.

Пожалуй, сам мост нарисовать можно, а вот ходить, явно, не стоит, он, и правда, еле живой. Я глянул на Агриппину - она всё ещё медленно ползла к берегу. Для памяти снял на видео мобильника эффектный момент: женщина в сине-черном платье на мосту над бурлящей рекой. И тоже решил возвращаться. Мост ещё сильнее качался и, похоже, провис ниже. Свалиться в ущелье не было желания, вот идиот, адреналину захотелось. Тётка вдруг ускорила шаг и пулей влетела на берег, и в этот момент я почувствовал, что мост падает. Чудом успев схватиться руками и перескочить образовавшийся разрыв, понял: либо сорвусь в пропасть, либо разобьюсь - я стремительно летел на половине моста к берегу. Сгруппировавшись - помогло увлечение альпинизмом - почувствовал сильный удар, но сумел удержаться, избежал падение и серьезные травмы. Истошно орала тётка.

Собравшись с силами, я осторожно выбрался на берег, цепляясь за перила порушенного мостика. Тётка перестала орать, увидев меня в относительных целости и сохранности. Я же, переведя дух, подумал: как хорошо, что она вовремя решила уйти с мостика, двоих бы мне не вытащить, да и как знать, сумела бы она удержаться, пока я до неё добирался?

Мы медленно пошли к дому, Тётка буквально висела на мне, тяжело ступая по неровной тропинке. Я оглянулся - мостик грустно свисал с обоих берегов - последний его день оказался не из самых удачных. Хорошо, что накануне я успел сфотографировать его на память. Жаль, что Кристина не увидит этот ископаемый, по сути, объект.

Ужинать со мной тётка отказалась, сославшись на заболевший живот - охотно ей поверил, после такого-то... Я же, сытно подкрепился чуть подостывшим мясом с гречей и солидной порцией салата.

Вечером прогулялся по саду, который и садом назвать можно лишь условно: небольшой сосновый бор с вкраплением берёз, одинокая рябина да разросшиеся кусты чёрной смородины, что окружали старую беседку, полную пожелтевших листьев с прошлой осени. Раньше перед беседкой цвели рододендроны. Сейчас же на этом месте торчали голые умирающие прутики.

Невольно вспомнил маму - она обожала цветы, каждый год заботливо ухаживала за кустами, высаженными возле коттеджа. Сейчас этим занималась моя жена.

Удивительно, но ни в доме у теток, ни в саду не было никаких цветов! Стояла тишина, даже птицы куда-то подевались, словно всё вымерло в этом заброшенном уголке. Вечера ожидалось тоскливыми. Ни тебе телевизора, ни интернета, ни нормальной мобильной связи. Правда, этой ночью мне явно слышались какие-то шорохи, словно по дому бродили призраки или какое-то крупное животное.

Завтрак прошёл спокойно, даже чересчур. Мы познакомились и перекинулись парой слов с тёткой Марией. И всё. И слава богу - её скрипучий голос мне не понравился. Жуткий ярко-рыжий парик делал тётку похожей на куклу из шапито.

Когда-то давно здесь стояло большое село, потом все разъехались. Тётки мои пару раз в месяц закупают всё необходимое у торговцев в соседней деревне - им привозят на машине по заявке. Где-то рядом должно быть кладбище, сходим туда позднее с Кристиной - интересно глянуть на могилы прадеда и прабабки, да и отец просил посетить погост при случае - отыскать могилу какой-то Леди Буры.

Тётка Мария, поморщившись, пыталась отсоветовать: дескать, никого там уже не найти, старые могилы разровняли, а сверху нахоронили свежих упокойников. Да и памятники, не поймешь, как поставлены, никакого порядка, смотреть некому. Так, реденько кто приезжает, а сами сестры уже лет так с десяток туда не хаживали - свои болячки замаяли.

– Поминать-то и дома можно, что их там лишний раз беспокоить?

И она медленно удалилась, чуть прихрамывая на правую ногу, всем обликом напоминая серую больную мышь. Вообще, обе тетки удивительно были схожи в умении наводить тоску. Чаще я виделся с Агриппиной, Мария же больше отсиживалась в своей комнатушке, видимо, все хозяйственные дела давно взяла на себя старшая сестра. Я решил, что сумею найти дорогу на кладбище сам - тётки мои не очень приятные спутницы, а их нелепые наряды и неприветливые взгляды напоминали вечно сердитых церковных старух.