Площадь осталась позади; они шли по одной из западных аллей – К или Л, он не мог разобрать.

– А вот и нет. Лошадь нарисовал не я.

– Ты. Ты запрашивал альбомы и угольные стержни.

– Для другого товарища. Моего приятеля по академии.

– Очень интересно! Мошенничество с запросами – самый лучший признак. В любом случае рисунок нравится тебе так сильно, что ты его сохранил и вставил в рамку. Или рамку тоже сделал приятель?

– Нет, я, – улыбнулся Скол. – Ты ничего не упустила.

– Здесь направо.

– Ты наставница?

– Я? Злость!.. Нет, конечно.

– У тебя есть доступ к информации?

– Иногда.

– Работаешь в институте?

– Какой любопытный! Кстати, как нам тебя называть вместо ЛИ РМ?

– М-м… Скол.

– Скол? Нет, не первое, что на ум взбредет, а Пират, например, или Тигр. У нас есть Король, Лилия, Леопард, Тихоня и Воробейка.

– Меня так звали в детстве. Я привык.

– Ладно, хотя я бы придумала что-нибудь получше. Знаешь, где мы находимся?

– Нет.

– Отлично. Теперь налево.

Дверь, ступеньки, снова дверь, отдающий эхом зал… Они поворачивали то туда, то сюда, словно обходя произвольно расставленные предметы; поднялись по неработающему эскалатору и прошли по коридору, который изгибался вправо.

Снежинка остановила Скола и попросила поднять запястье; прилепила что-то к браслету и потерла. Скол пощупал: вместо цифроимени – гладкая поверхность. В сочетании с завязанными глазами это породило чувство бестелесности: вот-вот он оторвется от земли, просочится сквозь стены и растворится в пространстве.

Снежинка снова взяла его за руку. Прошли еще немного. Раздался стук. Скрипнула дверь. Послышались голоса, которые тут же смолкли.

– Привет, – сказала Снежинка, выводя его вперед. – Это Скол. Так ему нравится.

Задвигали стульями. Кто-то потряс ему руку.

– Меня зовут Король, – произнес мужской голос. – Рад, что ты решился прийти.

– Спасибо.

Снова рукопожатие, более сильное. Голос тоже мужской, постарше.

– Снежинка говорит, ты отличный художник. Я Леопард.

Еще руки, женские.

– Здравствуй, Скол, я Лилия.

– Воробейка. Надеюсь, будем видеться.

– Тихоня, жена Леопарда. Здравствуй.

Последний голос был старческим, два предыдущих – молодыми.

Скола усадили. Он нащупал перед собой гладкий пустой стол, не прямоугольный – то ли овальный, то ли большой круглый. Присутствующие тоже расселись: Снежинка – справа от него, кто-то еще – слева. Скол уловил запах гари, принюхался. Остальные, судя по всему, ничего не замечали.

– Что-то горит.

– Табак, – ответил слева от него пожилой голос Тихони.

– Табак?

– Мы курим, – пояснила Снежинка. – Хочешь попробовать?

– Нет.

Кое-кто засмеялся.

– От этого не умирают, – произнес откуда-то слева Король. – Подозреваю, что курение в некотором роде даже полезно.

– И очень приятно, – добавила сидящая напротив молодая женщина.

– Спасибо, не надо.

Снова смех и реплики. Потом голоса стихли. Снежинка накрыла его правую руку своей. Он хотел было ее убрать, но сдержался. Идиот. Зачем он пришел? Что делает здесь с повязкой на глазах среди больных товарищей с мнимыми именами? Табак! Сто лет как эту гадость полностью изничтожили. Где только, злость возьми, они его берут?

– Извини за повязку, – произнес Король. – Полагаю, тебе объяснили, почему она необходима.

– Да.

– Я объяснила, – подтвердила Снежинка.

Она больше его не держала, и он убрал руки на колени.

– Мы, как ты уже понял, ненормальны, – сказал Король. – И делаем многое из того, что принято считать нездоровым. Однако мы думаем – нет, убеждены, – что все совсем не так.

Голос был сильным, глубоким и властным. Скол вообразил крупного, могучего мужчину лет сорока.

– Не стану вдаваться в подробности – в твоем нынешнем состоянии они тебя встревожат и расстроят, так же как, очевидно, встревожил и расстроил тот факт, что мы курим. Со временем ты все сам узнаешь, если, конечно, наше знакомство продлится.

– В моем нынешнем состоянии? Что вы имеете в виду?

На секунду воцарилась тишина. Кто-то из женщин кашлянул.

– Ты притуплен и нормализован последней терапией, – ответил Король.

Скол неподвижно глядел в его сторону, пораженный абсурдностью этих слов. Еще немного подумал и произнес:

– Я не притуплен и не нормализован.

– Притуплен, – повторил Король.

– Как и прочие члены Семьи, – добавила Снежинка.

Справа, откуда-то из-за нее, раздался пожилой голос Леопарда: