Крестная зря его подозревала.

Наконец, пройдя коридоры, двери и комнаты, мы добрались до западного чердака. Потолок был под наклоном высоко над моей головой, но, судя по пыльным ящикам и старой мебели, его не использовали. На другой стороне комнаты в маленькое окошко проникал вечерний свет. Я замерла на миг и посмотрела туда. После стольких недель в темноте я словно стояла на солнце, хоть небо снаружи уже темнело.

– О, я забыл, - сказал позади меня Нат.

Я развернулась, ожидая, что он даст еще одну подсказку насчет передвижений по дому. Но он вытащил мятый сверток из черного пальто.

– Норри передала тебе это.

– Норри? – я удивленно посмотрела на него.

– Да, - его губы растянулись в улыбку. – Она сказала, что у тебя шестнадцатый день рождения.

Я была так поглощена новой жизнью, обучаясь пению, что не считала дни. Леди Илейн не говорила о празднике.

Нат протянул сверток.

– Не будешь разворачивать?

Я развязала шнурок. Знакомый запах меда, имбиря и корицы донесся до меня.

– О! – в ткани скрывался десяток сладких коричневых звездочек. – Пряники Норри.

Я сморгнула слезы. Когда я была маленькой, и мы еще жили в Англии, я обожала имбирные пряники. Норри всегда давала мне выбрать форму: звезды, полумесяцы, сердца и короны. Как я всегда ждала, когда их вытащат из печи! И я скучала по пряникам на острове, ведь там не было специй.

– Вот, - я протянула звездочки Нату. – Угощайся.

– Твоим подарком? – Нат с наигранным возмущением покачал головой. – Нет. Я-то каждый день ем то, что готовит Норри. Это все твое.

Я закрыла глаза, наслаждаясь запахом.

– Она в порядке? Норри?

– В порядке, но скучает по тебе, - сказал Нат. – Постоянно говорит о тебе.

– Да? – я взглянула в глаза Ната. – И что она говорит?

– О, я уже услышал все о твоем детстве, - бодро сказал он. – И о том, как ты упала в пруд, когда тебе было четыре. И о том, как ты притворялась русалкой на берегу острова…

– Она тебе это рассказала? – я отвела взгляд, щеки пылали. – Как стыдно.

– Нет, - серьезно сказал он. – Это мило. Меня никто таким не помнит, - он начертил на стене спираль. – Я даже не знаю, какое у меня настоящее имя. Родители умерли, когда мне было три, и дядя, если он и был им, просто звал меня «мальчишка». Думаю, мама звала меня Нат, но я уже не уверен.

Я глубоко вдохнула. Глупо было жалеть себя за то, что Норри рассказала пару историй.

– Прости, - сказала я. – Я почти ничего не помню о своей маме, и я знаю, как это больно. Но у тебя все было намного хуже.

– Может, нет, - он пожал плечами. – Но нет смысла спорить об этом. Теперь у меня есть место, имя и семья, это важно.

– Семья? – повторила я.

– Пенебригг. У нас разные фамилии, я взял себе фамилию Уолбрук, как улица, на которой мы живем, но он все равно семья, - он кивнул на пряники в моих руках. – Попробуешь? Норри захочет узнать, понравилось ли тебе.

– Скажи ей, что она готовит лучше всех в мире, - я попробовала звездочку. – Мммм…

Нат улыбнулся и подошел к окну. Я завернула пряники и присоединилась к нему. Снаружи было видно просторный сад, спускающийся к Темзе, зеленые вершины деревьев виднелись в тумане.

– Позднее, чем я думал, - в голосе Ната была тревога. – Закат близко. В таком тумане не поймешь.

Тенегримы. Он не сказал, но я понимала, о чем он думает. Пока мы говорили, я почти забыла о них.

Как беспечно.

– Как ты вернешься? – спросила я.

– Я? О, способов множество. И, если уж все будет плохо, я могу переночевать здесь, - он отвернулся от окна. – Я беспокоюсь о тебе. Нам нужно спустить тебя. Но сначала мне нужно кое-что тебе показать.

Я прошла за ним по кладовым на чердаке, пока мы не добрались до вестибюля, где было много дверей, но не было окон. Он зажег свечу трутницей, которую носил в кармане, и указал на одну из дверей.

– Похожий замок в кладовых Тауэра. Попробуй открыть.

Он смотрел, как я атакую замок инструментами, что он дал мне, я боялась, что все перепутаю. Но замок поддался, и он похвалил меня.

– Ты быстро учишься.

– В плане замков, - сказала я, не подумав.

Он тут же понял.

– С магией не так?

– Не стоило этого говорить.

– Надоели все эти упражнения?

Я с тревогой посмотрела на него. Откуда он знал об этом?

– Ты подслушивал? – мое лицо пылало при мысли, что он слышал мои ошибки. – Как ты мог?

Его лицо стало белым.