Цэрэушник попытался по мирному, тихонечко скрыться. Но не на того напал.

– Что, пихаться вздумал?! – взвыл партизан. – Меня, красного героя, пихать в грудь?! Да я кровь за эту страну проливал! Эх, держись, черный!

Он изо всех сил толкнул Лоуренса и тот, не удержав равновесия, плюхнулся на пятую точку.

Лара с громким визгом кинулась прочь. Уткнувшись в стойку, она заметалась возле нее, ища убежище и, наконец, спряталась за ногами Элизабет.

Наклонившись, девушка осторожно взяла в руки зверька. Сердце морской свинки бешено колотилось. Все четыре лапки она расставила так, словно собиралась взлететь. Но ведь, как известно, свинки не летают.

Поднеся пушистый комочек к глазам, Бетси взглянула в большие черные бусины. В них плескался неописуемый ужас.

– Успокойся, подруга! – прошептала англичанка ободряюще. – Никто вас не даст в обиду.

Потом она передала животное под защиту паренька-официанта, а сама решительно направилась к фарковцу.

Кто-то сильно сжал ей запястье, не давая двигаться дальше. Бетси опустила глаза и увидела, что ее рукой завладел Хорхе Солана. Уакеро криво и нехорошо ухмылялся.

– Погоди-ка, дочка, – прошептал он. – Это не твоя драка. Дай старику поразмяться.

Усадив девушку на свое место, археолог-любитель одним прыжком очутился за спиной бугая.

– Слышь, сынок, – ласково обратился он к закамуфлированному, – а не пошел бы ты отсюда подобру-поздорову?

– Чего?!! – замычал фарковец, поворачиваясь к Солане. – Я что-то не расслышал, дядя. Ты, кажись, чегой-то там тявкнул?

– Эх, – тяжело вздохнул дон Хорхе. – Видать, плохо тебя учили в школе. Придется преподать тебе урок хороших манер…

– Отползи подальше, – прошептал уакеро «гадателю».

Тот быстренько очистил место предполагаемого боя.

Фарковец проводил Лоуренса подозрительным взглядом, но преследовать не стал. У него вырисовался более достойный противник. А кулаки уже так и чесались.

Звали лихого партизана Мануэль Диас. Товарищи же по оружию величали его просто Гризли. Был он таким же драчливым, сварливым и тупым, как горный медведь. И имел примерно такую же комплекцию.

Хорхе Солана уже несколько раз сталкивался с Гризли, однако до открытой потасовки дело не доходило. Так, обменялись парочкой тумаков. Зато острый глаз археолога успел заприметить слабые места Мануэля, из которых, несомненно, самым «уязвимым» была голова. В том смысле, что предмет этот не был обременен излишним количеством серого вещества.

Солана решил предоставить Гризли право нападения. Нужно было посмотреть, какую тактику выберет противник и в соответствии с этим строить защиту.

Фарковец без лишних раздумий сделал шаг вперед и обхватил своей ручищей правое запястье уакеро.

Понятно. Сейчас двинет кулаком прямо в глаз, рассчитывая кончить дело одним-единственным ударом. Извини, дорогой, у меня другие планы.

Расставив ноги шире, чем обычно, Хорхе равномерно распределил на них вес своего тела. Причем вынес вперед правую, ту, со стороны которой был произведен захват. Удерживая левую руку у левого бедра, сжал её в крепкий кулак тыльной стороной вниз.

Твердо опираясь на левую ногу, уакеро перенес на нее вес тела. Скользнул правой ступней немного назад, при этом следя, чтобы ступни не соединялись вместе.

– Эй! – окликнул его Гризли. – Ты чего это там танцуешь? Кому говорю, стой на месте, дерись, как настоящий мужчина. Вот так!

Пудовый кулак просвистел в воздухе… и не нашел препятствия.

Солана, не обращая внимания на удары, легко, как от надоедливых комаров, уклоняясь от них, продолжал свои маневры.

Перенеся вес на левую ногу, он использовал силу перемещения своего корпуса и выдернул руку из захвата, развернув кисть большим пальцем к себе. Картинно поклонившись фарковцу, прижал подбородок к груди.

– Ах ты, падаль! – выругался Гризли.

Освободив руку, Солана тут же сжал ее в крепкий кулак и продолжил круговое движение руки, пока она не оказалась на уровне груди тыльной стороной вверх. Затем он нанес Гризли серию ударов по лицу: в подбородок, правую скулу, в нос.

Любой другой на месте Мануэля уже свалился бы наземь. А лихому партизану было как с гуся вода. Он только вошел в еще больший раж.

– Ты так, да?! – заревел Гризли, хватаясь за деревянный табурет. – А ну, отведай моего угощения!

Ситуация явно выходила из-под контроля. Нужно было что-то предпринимать.

Бетси увидела, как мгновенно пополотнело лицо Хорхе Соланы.

Партизан сделал два гигантских шага и… грянулся со всего маху на пол.

Это забытый всеми «гадатель» сделал ему подсечку с помощью своей палочки.

Гризли разразился такой площадной бранью, что девушка даже покраснела. Фарковец начал отлеплять свое тяжелое тело от пола, грозя «разнести к чертовой матери все это дерьмовое заведение».

Тут уж не выдержал сам дон Хесус Аррубла. Раз речь зашла о судьбе его любимого детища, он, как истый латиноамериканский мужчина, грудью встал на защиту родного крова.