4 ноября 1928 года на президентских выборах победил кандидат либеральной партии Монкада, набравший 70 120 голосов. За консерваторов проголосовали 55 839 избирателей. Если в среднем по Никарагуа проголосовали 88 % зарегистрированных избирателей, то в департаментах Нуэво-Сеговия и Хинотега (где действовали сандинисты) – 82 % [321] .

Как только Монкада вступил в должность, он отправил бывшего вождя либералов Сакасу посланником в США. По неписаной никарагуанской политической традиции того времени это означало, что Сакаса будет кандидатом от либералов на следующих президентских выборах в 1932 году. Одним из своих первых указов Монкада назначил своего родственника Анастасио Сомосу как знатока английского языка и приемлемую для американцев кандидатуру заместителем министра иностранных дел. Одновременно Сомоса был награжден орденом.

4 декабря 1928 года адмирал Селлерс предложил Сандино прекратить борьбу, так как теперь в Никарагуа у власти находится законно избранное правительство. Но Сандино опять отказался сдаваться до тех пор, пока американская армия не покинет Никарагуа.

Тем не менее Сандино был готов к диалогу с Монкадой. В ответном письме Селлерсу он писал: «Я заявляю, что только с генералом Хосе Марией Монкадой я мог бы пойти на переговоры с целью достижения прочного мира в нашей стране. Являясь членом либеральной партии, он, хотя и предал родину, может исправить свои ошибки, поклявшись перед никарагуанским народом и либеральной партией уважать основы соглашения, которые будут нами выработаны». Но и соглашение с Монкадой Сандино был готов заключить при одном условии: «Эвакуация с территории Никарагуа североамериканских вооруженных сил» [322] .

Монкада, естественно, отказался. В интервью «Нью-Йорк Таймс» он заявил: «Американская морская пехота является гарантией свободы и процветания. Если она покинет Никарагуа, воцарится анархия…» [323]

Между тем президентские выборы состоялись и в США. Демократы, обещавшие вывести войска из Никарагуа, потерпели поражение. Президентом стал республиканец Гувер. Насколько большое значение в Вашингтоне уделяли Никарагуа, свидетельствует тот факт, что 27 ноября 1928 года (еще до своей инаугурации) Гувер прибыл в Коринто с визитом «доброй воли». Правда, этот визит «доброй воли» был осуществлен на борту линкора «Мэриленд».

Сандино 6 марта 1929 года обратился к Гуверу с открытым письмом: «Сеньор!

Имею удовольствие сообщить Вам, что наших солдат не сломили бывший американский президент Калвин Кулидж и государственный секретарь Фрэнк Келлог. По их приказу убивали людей на моей родине, сжигали поля, насиловали женщин, пытались отобрать наши священные права на свободу. Но освободительная армия по-прежнему готова сражаться и побеждать…» [324]

Однако в политическом отношении Сандино оказался в начале 1929 года в сложном положении. И его армия, и население Сеговии устали от войны. К тому же многие бойцы считали, что цель достигнута – в результате выборов к власти пришли либералы, которые и начали восстание в 1926 году. За что воевать, если и сам бывший вождь либералов Сакаса признал выборы легитимными? Слабой стороной восстания Сандино была и недостаточная связь с городским населением, которое тоже в большинстве считало выборы легитимными.

Сандино собрал представителей Либерально-республиканской, Лабористской (то есть рабочей) партий и группы «Солидарность». На этом собрании было решено не признавать Монкаду как президента, навязанного стране иностранной армией. В качестве альтернативы была образована правительственная хунта во главе с Педро Сепедой (представителем Сандино в Мексике). Сам Сандино стал генералиссимусом Армии защитников национального суверенитета [325] . Однако партии, на которые решил опереться Сандино, были среди большинтсва населения непопулярны. Никарагуанцы по-прежнему ассоциировали себя (во многом по семейным традициям) только с либералами или с консерваторами.

В этих условиях Сандино решил временно прекратить борьбу, чтобы дать Монкаде возможность без давления договориться с американцами о выводе войск. 6 января 1929 года Сандино отправил послание президенту Мексики Портесу Хилю с просьбой принять в Мексике его самого и штаб армии. Письмо было передано с капитаном армии Сандино Паредесом – мексиканцем по национальности.

3 января 1929 года состоялось совещание Монкады с посланником США и командованием американских войск в стране. Американцы рекомендовали начать постепенный вывод своих войск и сократить контингент морской пехоты до 3500 человек. Монкада в это время должен был более активно формировать части национальной гвардии, призванные заменить оккупантов в борьбе с сандинистами [326] . Президент ответил, что готов держать в стране морских пехотинцев столько человек и столь долго, сколько пожелают США. В то же время он хотел образовать отряды «тщательно отобранных» добровольцев, численностью не более 500 человек, чтобы помочь морской пехоте в боях против Сандино. Для того чтобы сделать национальную гвардию эффективной боевой единицей, по мнению Монкады, требовалось не менее двух лет, и в течение этого срока американская морская пехота должна была оставаться в стране.

К сентябрю 1929 года численность национальной гвардии составляла 1846 человек.

Монкада действительно сформировал из бывших либералов две колонны вспомогательных добровольческих войск и направил их в зону действия партизан. Многие, в том числе и сами американцы, ошибочно расценили это как проявление самостоятельности нового президента, который хотел обойтись в умиротворении Никарагуа без иностранных войск. Правда, в оперативном отношении добровольцы все равно подчинялись американским офицерам на местах.

По инициативе Монкады в охваченных партизанским движением районах Никарагуа было объявлено осадное положение. Американцы прекрасно понимали, что это означает на практике усиление репрессий против мирного населения, поэтому оговорили за собой право не участвовать в проведении в жизнь основных положений режима (США заботились о своей и так уже изрядно подмоченной событиями в Никарагуа репутации). Например, американцы решили передавать всех пленных национальной гвардии, прекрасно понимая, что их ждет не только верная, но и мучительная смерть.