Матиас закрыл глаза, хотя и знал, что так очень легко потерять равновесие, и представил, что было бы, если бы он позволил себе упасть.

Какой соблазн — чуть преодолеть себя, и все закончится! Возможно, он даже не почувствовал бы удара. Ему надо всего лишь собрать все свое мужество и совершить нечто сумасбродное, необычайное — уникальный поступок, который прекрасно соответствовал бы его характеру.

В этой идее было нечто очень привлекательное. Это было бы путешествие в одну сторону. Если бы он принял решение и спрыгнул, то уже не было бы возможности передумать и вернуться.

Это был бы великий поступок. Более великого и более жизненно важного не существовало.

Потом он вспомнил об Адриано и понял, что влюбился. Он сгорал от страсти и именно сейчас многого ожидал от жизни. Спрыгнуть вниз было бы глупостью. За одним исключением: для него он это сделал бы! Немедленно. Не раздумывая. Если бы Адриано должны были казнить и сказали, что он будет жить, если найдется кто-то, кто принесет себя в жертву вместо него, то этим человеком стал бы он, Матиас. Он принес бы себя в жертву. Он бросился бы со скалы навстречу смерти, потому что ни один человек в мире не умеет любить так самоотверженно, как он.

Матиас снова открыл глаза. Изумрудно-синее море искрилось в солнечном свете, а в маленькой бухте на якоре стоял парусник.

До сих пор он любил один-единственный раз, и сейчас у него, наверное, появился шанс еще раз пережить нечто подобное. Такое же абсолютное счастье, как с Деннисом.

Деннис был сильным. Сильнее, чем он. Он решал все проблемы, и это придавало жизни Матиаса беззаботность и легкость, которой он не знал ни до, ни после Денниса.

Это случилось два года назад, во вторник, на следующей неделе после Рождества, в первом часу ночи. От легкого ночного морозца дорога в свете фонарей блестела, а Матиас ехал по Берлину слишком быстро. Когда он увидел полицейский патруль, было уже слишком поздно. Избежать проверки он не мог, ему с трудом удалось остановить машину.

— Добрый вечер, проверка транспорта. Выключите двигатель. Я бы хотел взглянуть на ваше водительское удостоверение и на документы на машину.

У Матиаса руки дрожали, как осиновый лист, когда он вытаскивал документы из бумажника. Полицейский, который был приблизительно лет на пять моложе его, ничего не сказал, но, забирая документы, бросил на него проницательный взгляд.

— Вы что-нибудь пили?

Матиас надеялся, что это вопрос исключительно рутинный, а не следствие того, что от него порядком разило спиртным.

— Два бокала вина, больше я никогда не пью. Я ужинал с коллегой.

— Так долго? До полуночи?

— Да. А что, я обязан перед вами отчитываться?

Полицейский покачал головой и прищелкнул языком:

— Конечно нет.

Матиас все больше и больше терял уверенность в себе. Ему даже пришлось сжать левой рукой правую, чтобы скрыть, как она дрожит.

— Один момент, пожалуйста, подождите.

Полицейский с его бумагами исчез в патрульной машине, и Матиас подозревал, что он сейчас проверяет его личные данные.

Три минуты, пока это продолжалось, показались Матиасу бесконечными. Он не мог вспомнить, попадал ли уже в такую переделку.

Наконец полицейский появился снова. Матиас старался смотреть на него открыто и по-дружески, насколько это возможно, хотя и не имел никаких иных мыслей, кроме как сбежать отсюда, и даже не попытался представить, как бы выглядел этот мужчина без полицейской формы.

Полицейский нагнулся, и его лицо оказалось так близко, что Матиас невольно отпрянул.

Спустя вечность, которая продолжалась всего лишь несколько секунд, полицейский вернул документы. При этом его рука коснулась руки Матиаса, и тот на мгновение задумался, было это сделано нечаянно или специально.

— Счастливой поездки, — сказал полицейский, и на его губах промелькнула улыбка. — Поезжайте осторожнее.

Матиас все не мог прийти в себя.

— Счастливого Нового года! — заикаясь, пробормотал он.

Машина не слушалась его. Ноги Матиаса дрожали, и ему с трудом удавалось медленно и спокойно нажимать на газ, чтобы она не двигалась прыжками.

Поездка до его квартиры продолжалась пятнадцать минут, и это была сплошная пытка. С чувством невыразимого облегчения он наконец вышел из машины, закрыл ее на ключ и вошел в дом. Он никак не мог объяснить себе то, что полицейским не проверил его на алкоголь. Совершенно точно у него было больше двух промилле алкоголя в крови, и он знал, что вся машина провоняла алкоголем, как бывало всегда, когда он пил. Трезвому человеку — а он предполагал, что полицейский был трезв, — не унюхать этого было невозможно.

В квартире он надел легкий домашний халат и открыл еще одну бутылку шампанского. Он налил себе бокал и поставил бутылку назад в холодильник. Затем включил «Бранденбургские концерты», бросился на кушетку, закрыл глаза и поблагодарил небо.

На следующее утро в девять часов зазвонил телефон.

— Доброе утро, господин фон Штайнфельд, это Деннис Хольтхаус, полицейский участок семь. Вчера у нас с вами была встреча во время контроля на алкоголь. На мой взгляд, вы были очень алкоголизированы.