Проходя через дворик Светлана Ивановна, тетушка Алексея, внимательно оглядела Любу Цветкову, которая развешивала постиранные вещи, у калитки повторно оглянулась:

*

– Тебе в дорогу готовиться надо, а не гостей принимать и смазливых красоток. Видела, как на тебя смотрела. Ах, тетушка она, тогда другое дело. Присядь чуть на лавочку, подбородок вверх подними, так. Оброс весь, как партизан, побрить не умею, парикмахер далеко. Щетину немножечко подстрижем, форму образуем. Портреты революционеров смотрела давеча, их бороды. Как кого – Ленина, Дзержинского, Калинина. Помолчи, мне некогда, не закончила еще стирку. Так, поехали! Ничего получается, раньше врозь были, как у ежа… Все, в зеркало посмотри! Трешку гони! Лучше стало? На ученого похож, о глазах молчу. Просто посиди пока достираю. Леша, ты мне отпиши с Одессы, что да как...

Шаповалов сидел на солнышке и думал о предстоящей операции, которая может не дать положительного результата, и тогда он калекой останется на всю жизнь. Может, в деревню свою махнуть, преподавателем стать? Женщинам такой не нужен, думал бедолага…

– Что ты сказал? На операцию не поедешь? Зря усилия тратить? Поди сюда, Леша, помоги мне! Прищепки тебе на шею повешу, мне удобнее будет. Нагнись, вот. Ко мне подходить будешь и нагибаться в нужный момент, понял? Начали! Всю морду мне своей щетиной расцарапал, а так лучше выглядишь! Глаза прикрой, вижу куда заглядываешь, бесстыдник! Все будет хорошо, Леша, поверь мне. Конечно, можно поцеловать меня, вот чудак, спрашивает такое. Еще, еще чуть-чуть, а теперь моя очередь, нагнись, повисла я…

На вокзале провожали друзья его, врача благодарили за человечность, Вирский сообщил тихо другу, что Даша ребенка ждет, и крестный должен вернутся здоровым. Цветковы пожелали ему успеха и скорого возвращения.

*

Операция в Одессе длилась более трех часов, болезненной была, но, как заверил хирург Камышев, прошла успешно и надеяться надо на лучшее. После двухнедельной адаптации и длительных тренировок рук, Алексея домой отправили, пообещав восстановление правой руки полностью и частично лишь левой. Он доволен был результатом и вечерним поездом отправился. Поздно ночью, в районе одиннадцати, домой добрался, настроение бодрым было – вернулся! Вот и окна Любы еще светятся. Дорогу пересек быстро, в дверь постучался, решил повидаться немедленно.

– Хватит стучать! Кто там, заходите! Что, Леша? Здравствуй, с приездом! Заходи, не смотри на меня, расклеилась я. Недавно приболела... если можно так сказать. Вот видишь, Леша, операция успешно прошла, как и говорила. Да и толковать не стоит обо мне, залетела я. Что не поймешь никак? Помнишь, стригла когда бороду, прищепки доставала с груди у тебя и растаяла, забылась малость. Ты не причем, не смел ты такое сделать, и руки бездействовали у тебя. Я, и только я повинна в этом... Беременна я, понял, поэтому тошноты. Да, ребеночек там уже развивается, твой конечно. Радуешься чему? С ума сошел, просишь потрогать рукой живот мой, где... Но это... Зачем на колени встал? Руку и сердце предлагаешь мне?.. Постричь тебя надобно, колючий стал. Не тошнит меня более, Леша, но замуж согласна, ребенку отец нужен, очень даже. Нащипчикалась с тобой, Леша, тогда, забылись маленько, более не будем, правда?