– Игры, может, и нет, - заметил я, - а мир-то существует. Слушай, может ты с такими подробностями его представлял, что нечаянно создал? Я где-то читал, что наши желания материальны…

– Ну, ты загнул, - отозвался Антошка, - я что тебе – Бог, чтобы миры создавать? Хотя, признаюсь, один из набросков в моём блокноте изображал подводный город. Именно такой, развалины которого мы с тобой видели. Это меня так и ужаснуло, понимаешь? В моём мире такого просто не могло быть, там расы жили в мире между собой, дети Моря были разумны, и уж, конечно, люди их не ловили с непонятными целями. Знаешь, Холодок – я ничего не понимаю. И это мне совсем не нравится.

– Мне тоже, - отозвался я. – Это ты и имел в виду, когда говорил, что всё испортилось?

– Да, - кивнул Антошка. – У меня такое чувство, что в мой мир пробралась какая-то злая сила. И извратила саму его сущность. И это просто ужасно.

И тут мне в голову пришла одна идейка:

– Погоди, - сказал я, - если ты у нас творец этого мира, так значит, ты можешь здесь всё изменить - так, как было изначально…

– Нет, - прервал меня Антошка, - не могу. Я не чувствую в себе такой силы. Я просто обычный Чоуроджи, как и ты. У Чоуроджи, как и у представителей других рас, конечно, были свои маги. Но я к ним не отношусь.

Я вздохнул. Жаль, такая идея была… Но это значит только одно – нам по-прежнему нужны знания об этом мире. Может быть, что ещё и удастся исправить? И я приобнял Антошку, который тут же пристроил голову мне на плечо и тяжело вздохнул.

– Не вздыхай, - сказал я. – Смотри на вещи проще. Мы живы. Мы вместе. Мы обрели здоровые сильные тела. И кто бы ни сыграл с твоей Утопией такую гадкую шутку – пускай он поостережётся.

– Ты серьёзно? – удивился Антошка.

– Конечно, - отозвался я. – Мне не понравился разрушенный город – там явно произошло что-то ужасное. Мне не понравилось, что Чоуроджи лишились разума и что их ловят, как диковинных зверюшек. Так что давай найдём причину этих неприятных изменений. Ты согласен?

Антошка разом перестал грустить:

– Ещё как согласен!

А потом он снова глянул на море и заявил:

– Смотри, ещё кто-то плывёт. Похоже, это одна из девушек – отбилась от своих и поэтому уцелела.

Я присмотрелся. Действительно, в волнах виднелась ещё одна девичья головка. Увидев нас, девушка что-то просвистела и тоже быстро поплыла к островку. А когда она совсем приблизилась, я понял, что она старше тех, кого поймали люди. Не знаю, почему у меня возникло такое чувство – лицо её, вернее, половина, потому что другую она тщательно закрывала распущенными фиолетовыми волосами – лицо её было таким же красивым и гладким, а во взгляде светился разум. Неужели появился хоть кто-то, кто может всё нам объяснить?

Девушка вышла на песок, и я убедился, что она действительно отличается от тех, кого мы уже видели – её талию охватывал узкий кожаный пояс, с которого свешивались ножны с маленьким кинжалом и мешочек с плотной застёжкой. На запястьях у неё были красивые браслеты, на шее – ожерелье из подобранных по цвету и форме раковин и крупных жемчужин.

Она приблизилась к нам… замерла… и вдруг упала на колени и стала что-то спрашивать на своём щебечущем языке. Но мы по-прежнему её не понимали, что и попытались показать жестами. Девушка кивнула, встала и положила мне руки на виски. Конечно, я не понимал, что она пытается мне сказать, но кое-что сумел вычленить в потоке мысленных образов. Девушка спрашивала, кто мы, и беспокоилась за своих.

В ответ я попытался передать картинку с кораблём людей, странной трубой и то, как люди похитили девушек. Похоже, она меня поняла, потому что горестно вскрикнула и прижала руки к лицу.

– «Последние… последние…» - сумел уловить я на понятийном уровне. Мы с Антошкой переглянулись в недоумении, но, похоже, эта дама отличалась сильной психикой и немалой стрессоустойчивостью. Она сумела взять себя в руки и стала делать приглашающие жесты, словно зовя нас с собой.

– Кажется, нас в гости приглашают… - пробормотал Антошка.

Уж не знаю, что уловила в его мыслях девушка, но она тут же закивала и послала нам очередной мыслеобраз: просторная то ли пещера, то ли грот, в которой на каменной лежанке, на подстилке из водорослей лежала ещё одна Чоуроджи – её волосы были серебристо-белыми, почти белой была и кожа, через которую просвечивали синие веточки вен. И, хотя лицо её было гладким, без морщин, я понял, что эта женщина стара, очень стара. И жизнь теплится в ней просто чудом. Рядом с ней сидела ещё одна девушка, похожая на ту, которая беседовала с нами, как две капли воды. Только украшения на ней были другие – красные и розовые кораллы в ожерелье и розовые жемчужные браслеты. Сестра?

Девушка улыбнулась на мой немой вопрос и сделала такой жест, словно гладит кого-то по голове и качает на руках. Дочь? Впрочем, сейчас это не так уж и важно, тем более, что девушка сумела сформировать очередной понятный мыслеобраз:

– «Старейшая… поймёт… объяснит… Она помнит, помнит, когда были ещё такие, как вы…»

– Такие, как мы? – ошалели мы с Антошкой. – А вы разве не такие?

Девушка хихикнула и провела рукой у Антошки между ног, так, что он отскочил назад и сделался фиолетово-пурпурным от смущения, и добавила: