– Не прыгнет. Юбка слишком узкая.

Он, вообще, чей человек? Мой или Дайити?

– Так. Ты уволен, Мин Джун.

Я не смотрю на Мелкого. Не стоит моего взгляда этот предатель. Как он посмел? Мне теперь что делать? Кохея брать в заложники?

– Как скажешь, Хозяйка, на всё твоя воля, - отвечает мой 438-ой (бывший, если сейчас же не заткнется!).
– Но я подам в отставку, только когда ты будешь в безопасности.

У легавого тем временем звонит телефон. И я прекрасно знаю, что ему говорят, даже не слыша ни единого слова. Не оттого, что лицо Хиро становится серым от отчаяния, и не оттого, что его пальцы мелко-мелко трясутся, прижимая смартфон к уху. Я просто знаю. Где-то сейчас найден еще один мертвец без сердца, где-то совсем неподалеку. Еще одна ужасная смерть.

Мне становится одновременно жарко и холодно, тело сотрясает озноб, а по спине стекают струйки пота. Ноги подкашиваются, губы дрожат, а перед глазами стоит тот незабываемый миг, когда Рё разделался с Томоэ. Окровавленная пасть, усеянная острейшими зубами, горящие адским пламенем глаза, на загривке шерсть дыбом... Боги мои!

– Это же не ты? Скажи мне, это ведь не ты?!
– кричу я во всю силу легких, зажмурившись и закрыв глаза ладонями.

Словно так можно докричаться до поросшего густым лесом склона той самой горы. Я немею и глохну от чувства собственного бессилия. И только рингтон моего телефона выводит меня из ступора. Телефон звонит, звонит, звонит, а на экране в такт задорной мелодии машет хвостиками лисенок-оборотень. Потому что это номер Рё.

Боже, я сейчас заплачу. Впервые за 204 дня разревусь как последняя дура.

Глава 4.

– Рин, ты чего?
– спрашивает лис озадаченно.

Это его голос! Его интонация, от которой в моем мозгу взрывается солнечный фейерверк.

– У тебя что-то случилось?

– Где ты сейчас?
– я едва шевелю онемевшими губами.

– Сижу вот, - растерянно отвечает Рё.
– Почему ты так кричала?

– Под кустом сидишь?

– Зачем ты так? Сразу под кустом... - обижается он.
– У меня, вообще-то, есть маленький павильон над обрывом. Медитировать, читать и... Как бы я в лисьей лапе телефон удержал?

– Ты ведь не в городе?
– не унимаюсь я.

Рё фыркает совершенно по-лисьи. И я слышу, как стучат тяжелые капли по бамбуковой крыше. Там, на священной горе льет обещанный всеми прогнозами дождь. Счастье-то какое!

– А что у вас, в городе, происходит? Брат Мин Джун с тобой? Не молчи, Ямада Рин. Сначала орала, теперь молчишь. Ты говори, я приду и разберусь, если кто-то тебя обижает.

– У меня...
– я от умиления идиотски лыблюсь всем подряд, даже проштрафившемуся братцу Мин Джуну.
– У меня все хорошо. Никто меня не обижает, правда.

– А почему кричала?

– Так случайно вышло. Ты медитируй на здоровье, я попозже перезвоню, - мурлычу я и отключаюсь.

Прямо камень с души свалился! Мой лис, пока я себя накручивала, послушненько сидел на горе, духовно совершенствовался, а вовсе не людей грыз. Какое несказанное облегчение!

– Кто это был?
– подозрительно интересуется Жмот.

У моего Бумажного Веера нервы крепкие и соображает он быстро. Пока остальные хлопают подобранными с асфальта челюстями, Юто мигом сечет всю фишку.

– Твой беглец объявился, да?

– Это был господин Абэ?
– встревает легавый.
– Как вовремя, надо же! Быстро садись в полицейскую машину!

Только Мелкий молчит. Но когда он прячет в кобуру под пиджаком свое оружие, противостояние заканчивается, словно по команде. Насчет моих "трилистников" все понятно -- для них Мин Джун в непререкаемом авторитете. Если он отступил, значит, остальным тоже пора дать задний ход.

Кохей с "драконами" тоже разобрался быстренько. Одному -- слово, другому -- два, и вот уже братва попрыгала в авто и газует, чтобы убраться куда подальше. Не знаю, чего тут больше -- реального повиновения или показухи. В любом случае, мы с Макино только что деликатно померялись "пиписками" - чьи люди послушнее. Вышла ничья, но пусть наш легавый друг зубами поскрипит лишний разок, ему полезно.

Дайити шутку оценил по-своему: я снова оказываюсь на заднем сидении в полицейской машине. Без наручников, к счастью, но опять задницей прилипла к куску жвачки. Кое-что в этом мире никогда не изменится. Мне-то пофиг, я радостно перевариваю звонок Рё, а вот Кохею от чужой жвачки на брюках может стать худо. О чем я офицера Дайити честно предупреждаю.

– Закон суров, - ответствует тот, светлея челом от злорадства.
– Потерпит.

Чего это он на Кохея взъелся так? Может не зря покойный Чэнь кипешует? Чует недобрую ауру между кровными братьями? Или что у них там есть из духовной сферы?

Нет, мне не хочется сейчас ломать голову над взаимоотношениями двух взрослых самостоятельных мужчин. Сами разберутся как-нибудь.

Мне Рё позвонил. Услышал пушистым ухом мои дикие вопли и позвонил. А что это значит? А это значит, что телефон он все время держал заряженным. Как он, кстати, это делал? Оставлял в кумирне, чтобы местные ублажали лисье божество таким замысловатым способом? Или оборачивался и спускался в деревню к ближайшему источнику электричества? А может, ему боги мобилу заряжают?