Ну, а раз молчит, то и я вставать не буду.

А так, можно, хоть ещё три часа ждать и моего участия в экзекуции…

Но всё-таки что-то я зачастил с посещением кабинета директора. Надо как-то такие правила менять! Ведь была возможность, не доводить противостояние до горячей фазы…

Видно, я задремал…

– ну, и нагл ты не по статусу… - вырвал меня из дрёмы чей-то голос.

Так и есть секретарь собственной персоны трясёт меня за плечо.

Так и хотелось сказать: «отстань старуха, я в печали», но увы, пора видно и мне на экзекуцию.

Я кинул взгляд на барона.

На парне и вовсе лица нет. Чем-то его так хорошо пробрало-то!!!

А пофиг! И не через такие передряги проходили, а тут какой-то «выездной педсовет» с «родительским собранием» вперемежку! Как-нибудь, да переживу…

Ну что ж. Потрём глаза. Зевнуть не забыть. Так, с прививанием!

Вон у появившегося охранника даже рот в усмешке дрогнул, а в глазах и вовсе смех стоит.

Понятно! Охрана на моей стороне, ведь все знают, что у нас дружба с их номинальным начальником.

Рывок. Встал на ноги. Не качает, но зевать ещё хочется. А кто запрещает? Я даже потянулся вверх, подняв руки над головой, и встав на носочки.

Присутствующие за мной молча наблюдают, а секретарь и вовсе улыбнулсяся.

Увидев вполне добрую улыбку на его некрасивом лице, сам того не желая улыбнулся ему в ответ, и… поклонился аля герцог Ергонии!

Ответный кивок головы секретаря. Скупо, но с достоинством. Потом мотнул головой в сторону приоткрытой двери в кабинет, и…

– вас ждут…, - и вдруг добавил… -лэр!!!

Я удивлённо приподнял бровь. Однако! А проницательности мужику не занимать! На раз меня раскусил. И чтобы уж совсем неучем не выглядеть, кротко кивнул ему в ответ и пробормотал...

– благодарю!

Охранник в ахуе… видно для него эти политесы в новинку, со стороны секретаря.

Вот, и я перешагиваю порог знакомого кабинета.

Всё как обычно, только на месте директора школы, за столом, в удобном кресле расположилась эффектная женщина.

«М-да!» - копия малолетней несостоявшийся убийцы.

Взгляд прекрасных глаз направлен на меня и в них, явно читается, мой смертельный приговор.

Магистр с кем-то шепчется. Этого мужчину не видно, лицо его головой магистра закрыто. А вот директор вольготно расположился у окна на угловом диване. Попивает себе чаёк, и так, с усмешкой посматривает на меня.

В руках женщины листы бумаг, видно материалы расследования читает. Хоть меня и не опрашивали, но наверняка других участников событий опросить уже успели. Вон и моя бумажка, мной лично состряпанное письмо, от имени герцога Ивалье виднеется в общей стопке. Со всем ознакомилась герцогиня и готова к экзекуции.

Ну, что ж! Делаем вид рассекающегося преступника. Больше трагизма на чело, и глазки в пол упираем. Только и осталось, что ножкой шаркать по полу в смущении и страхе.

Молчание затягивается. И только едва слышимый шёпот магистра, что что-то на ухо мужику, видно отцу барона, рассказывает и наверняка, разговор обо мне идёт.

– итак, юноша! – наконец-то соизволила начать допрос, герцогиня… - как вы можете прокомментировать событие, из-за которого все мы здесь собрались?

Я удивился про себя. Наездов вроде на меня пока нет, но и вопрос немного не корректен. Она ведь не дура…

– а что тут, можно сказать. Попытка убийства, притом безоружного. Вешать таких надо!

В кабинете повисло ошеломлённое молчание.

А вы что думали, я на себя ответственность за случившееся брать буду. А вот дудки! Имён я не называл, и кого именно вешать, не уточнял. Но умный поймёт, а умные здесь по умолчанию, все. Да и озвучил я, обычное наказание, которое применяют к преступникам, не взирая на возраст, между прочим. Знают об этом все, вот только не пойму, чего они от меня хотели бы услышать?

– решать, как наказывать провинившихся, не входит в ваши обязанности!
– пришёл на помощь герцогини отец барона…, и к своему ужасу мне показался знакомым этом голос!

Не может быть! Это уже даже не смешно…

Граф Цилин, собственной персоной!

Не! Ну умею я себе врагов заводить, из стана верховной знати! Проблема!

Я приподнял голову, чтобы убедиться, что мои уши меня не обманывают. Какое там! Вон, сидит, рот открыв от удивления. Видно и ему лицезреть меня мало приятно, да и удивлён не меньше моего. Конечно, я тогда ему много наговорил… «приятного»!