— Здоровеньки булы, — постарался придать веселость своему голосу.

Ему не ответили.

— Кто будет старший? — спросил майор, глядя на брюнета и ничуть не смущаясь от такого приема.

— А тэбэ зачэм? — сказал тот, опуская ногу, словно готовясь к прыжку.

— Дело есть, — спокойно сказал Леонов.

— Какоэ?

— Да хочу работенку предложить.

— Нам этой хватает, — сказал, поднимаясь сухощавый хлопец с густыми нечесаными волосами льняного цвета.

— Ты что рубишь? — повернулся к нему сидевший на корточках напарник. — Может, дело скажет, а ты… Хватает… Говори, зачем пришел.

— Ведут себя спокойно. Тревоги, вроде, не видно. Может, не впервой, пообвыкли? Таких и не заметишь, — стучало в голове.

— Да я хотел на дом… пионеров позвать.

— А, — как-то разочарованно сказал парень, доставая из кармана пачку сигарет. — Будешь? — он ловким движением выбил сигарету и протянул пачку Леонову.

— Не курю, — с сожалением сказал тот.

— Утрами, поди, бегаешь? — парень сунул сигарету в рот.

— Как придется.

— Молодец! Давай-давай. Здоровеньким помрешь, — с насмешкой сказал парень, чиркая зажигалкой. Затянувшись пару раз и выпустив густые клубы дыма, продолжил: — Мы там бывали. Гроши жалеют. А сделать можно. Для детей, — в последних словах Леонов уловил иронию.

— Гроши, говоришь, жалеют? — майор подошел вплотную к парню и потеснил его на свернутом матрасе, на котором тот сидел. Парень молча подвинулся. Затягивался он с каким-то наслаждением, словно демонстрируя величайшее удовольствие от самого процесса курения. Сделав несколько глубоких затяжек, он возобновил разговор.

— А я не хочу лишать себя удовольствия. Много ли его выпадает на нашу долю? Молчишь? То-то! А насчет жизни… Дед у меня до сих пор махру потягивает, и ничего. Врачи все врут.

— В Америке многие теперь бросают курить, — Леонов помахал рукой, разгоняя клубы дыма.

— А что Америка? Америка! Мы сейчас, по-моему, все у ней перенимаем. А толку-то что? У нас свой путь…

— Хорошее-то почему не взять? — Леонов поддернул на коленях брюки.

— А мы все берем. И хорошее, и плохое. А я пока буду курить.

— Пока… кури, — Леонов засмеялся. Улыбнулся и парень. Посмотрев на остатки сигареты, он затянулся поглубже и положил сигарету на кирпич, который был утыкан окурками, как подсолнух семечками.

— Ты про старшего спрашивал, — повернулся он к майору. — А старшего у нас нет. Был и пропал. Сами с утра ждем.

Парень подбросил зажигалку, поймал ее на лету и спрятал в карман.

— Исчез падла куда-то, — вступил в разговор другой с льняными волосами, зло ворочая глазами.

— Гроши бы не слямзил, — поддержал его курильщик.

— Слышь! — соскочил со стола брюнет. — Мэнэ гроши нужны! Гдэ оны?

Леонов молча пожал плечами, не спуская глаз с брюнета.

«Морда такая разбойничья, — подумалось Леонову. — Может, он?..»

— Слышь, друг, ты на меня не при. Гроши у тебя есть.

— Гдэ есть? — брюнет зло сверкнул глазами.

— Без денег по лавашным не лазят. А я, вроде, тебя там вчера видел под вечер, — майор говорил спокойно, уверенно.

— Мэня? — взгляд брюнета стал остервенелым.

— Вроде, тебя.

— Э! — махнул брюнет рукой. — Глазами смотри. Скажи ему, Сэма.

— А что сказать, — тот, которого назвали Семой, лениво повернулся, — мы вкалываем… Если кто и отойдет на минутку… Делов-то…

— Сэки, — сказал брюнет.

— Да мне-то что, — майор обратился к курильщику, словно ища у него поддержки, — куда нас поперло… Я не за этим пришел. Тут уж увольте. Гроши свои ищите сами. Ну, так что, не договоримся? — Леонов поднялся.

Брюнет загородил ему дорогу.

— Ты хто будэшь?

— Я? Завхоз.

— Э! — махнул рукой брюнет и сел на место. От резкого толчка крышка стола поднялась, загремели по полу бутылки.

— Осторожно, Спартак! — прикрикнул курильщик и стал собирать посуду.

Леонов решил больше не задерживаться.

— Ну, бывайте, — сказал он и пошел к выходу. С порога добавил:

— Эх, вы! Для детей не хотите добро сделать.

Сему словно ударило током. Он подскочил и заорал:

— Ты! Завхоз! Мать твою… Ты повкалывай, как мы, с утра до ночи. Тогда я посмотрю, как будешь грошами разбрасываться. А то мы им будем помогать, а аппаратчики себе дачи за счет трудяг строят. Пусть эти деньги детям и отдадут. Так вот, хрен я тебе свою копейку отдам!

— Ты что-то, Сема, разошелся! — курильщик опять подбросил зажигалку. Резко повернувшись, щелкнул зажигалкой перед самым семиным носом.