Откладываю ручку в сторону и перечитываю написанное. Надеюсь, что это читабельно. Изящный, аккуратный почерк — это не про меня.

Теперь нужно найти Зета. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь сказал мне, где его офис. Черт, было бы неплохо, если бы кто-нибудь мне сказал, есть ли у него вообще офис.

В гостиной находится Индиго. Он сидит на диване в каком-то сером обмундировании, закинув ноги в тяжелых черных ботинках на кофейный столик, и полирует штык. Рядом на полу стоит ружье. Увидев меня, он прекращает свое занятие.

 – Привет, – говорит он с таким видом, как будто это вполне обычно сидеть в одежде, за которую с огромной радостью ухватился бы любой музей, и полировать ружье.

– Что, собираешься на реконструкцию Гражданской войны?

Индиго застенчиво улыбается:

– За исключением реконструкции, все остальное верно. А ты куда?

Я машу своим эссе и отвечаю:

– Мне нужно отнести это в офис Зеты, но я понятия не имею, где он находится.

На лице Индиго расплывается широкая улыбка, он поворачивает голову назад и штыком показывает мне на помещения прямо за лестничной клеткой.

– Тебе туда. Вторая дверь направо. Не открывай первую дверь. Там ванная. – Он подмигивает, a по моим венам словно пробегает электрический ток. Что за ерунда? Мое тело реагирует на то, что привлекательный парень просто подмигнул мне?

Меня пронзает чувство вины, когда вспоминаю фигуру Эйба, обхватившего себя руками на банкете в честь выпуска.

– Удачи, – говорит Индиго. – Я имею в виду с Зетой.

Нахмурившись, показываю ему мозоли на руке.

– Этот мужик – козел.

Индиго откидывает голову назад и начинает ржать. Громко, искренне. Потом ухмыляясь, кладет штык на диван рядом с собой:

– Очевидно, они не объяснили тебе, как тут все работает?

Во мне поднимается волна злости, но я сохраняю прежнее выражение лица. Так, как нас и учили в Пиле. Никогда не показывай свои эмоции в стрессовых ситуациях. Эмоции – это как карта, обозначающая кратчайший путь к твоим слабостям.

– Видимо, да, – говорю я.

Индиго опускает ноги со стола и встает. Он не намного выше меня.

– Не переживай, детка, – говорит он, сжимая мое плечо. – Уверен, в конце концов, они тебе все расскажут. Как только ты станешь постоянным агентом. – Индиго наклоняется так, что его рот оказывается напротив моего уха. Я чувствую его дыхание на своей коже, и никакая сила воли не помогает мне справиться с дрожью в руках. – Не переживай, – говорит он, – когда ты все поймешь, я не буду использовать это против тебя.

Чего? Не будешь использовать что?

Индиго берет ружье и вставляет штык. Потом перекидывает его через плечо, машет мне рукой и направляется к потайной лестнице.

Что, черт возьми, он имел в виду? Я качаю головой и неторопливо направляюсь в сторону коридора. Первая дверь. Ванная. Вторая дверь. Она закрыта, но справа от нее бронзовая табличка с надписью «ЗЕТА». Прямо под табличкой клавишная панель. В другом конце коридора находится табличка с надписью «АЛЬФА» и еще одна клавишная панель. Справа от этой двери еще одна – с табличкой «РЕД». У Реда свой офис? Может, тут у всех есть офис, кроме меня?

Ну, с богом. Поднимаю руку и стучусь.

– Входите, – раздается голос за дверью.

Я делаю глубокий вдох и повернув дверную ручку, оказываюсь в маленькой комнате, размером десять на десять метров. В центре стоит стол, за которым сидит Зета и изучает какой-то файл. Сегодня на нем нормальная одежда: джинсы и темно-синий джемпер с закатанными по локоть рукавами. Мои вчерашние догадки подтверждаются. Зета тренируется. И много. У него чертовски накачанные руки.

– Ты написала эссе?

 Я вручаю ему лист, и Зета показывает мне на один из двух стульев перед столом:

– Садись. Пожалуйста, – с запозданием добавляет он, а потом бросает эссе на стол и, взяв красную ручку, начинает медленно читать его. Закончив, переворачивает, как будто надеется найти продолжение на обратной стороне листа. Это плохой признак. Вздохнув, он отдает его мне и говорит:

– Переделай. Абсолютно неверно.