Лейфон и не думал.

После разговора он в одиночку отправился в тренировочный комплекс — туда, где, насколько он помнил, находился тренировочный зал взвода. Долго идти не пришлось — пункт назначения располагался неподалёку от боевой площадки.

Он чувствовал, что по мере приближения к комплексу ему на плечи начинает давить тяжёлый груз. Хотя, казалось бы, давить нечему. Нет, груз был, и он знал это. Просто не хотел себе признаваться. Если они проиграют в турнире, город потеряет источник топлива. Иными словами, сознание города, которое он повстречал у центрального механизма — тот милый электронный дух — умрёт. Это было бы ужасно.

Но ему не верилось, что такое на самом деле возможно. В стеклянной двери тренировочного комплекса отражался безупречный пейзаж, и казалось, что все те неприятности происходят в каком-то другом городе. У него в голове не укладывалось, что от его действий будет непосредственно зависеть, жить городу или умереть.

Он вошёл в дверь и направился к тренировочному залу семнадцатого взвода. От шума, сопровождавшего тренировки в других залах, дрожало всё здание. Оно было рассчитано на то, чтобы выдержать применение силы военными студентами, но звукоизоляция, похоже, была не очень хорошей.

— Не пора ли отказаться от этой затеи? — услышал он, уже собравшись было открыть дверь в зал семнадцатого взвода.

Он замер. В помещении Нина была не одна. Её окружали трое молодых людей. Лейфон кожей ощутил возникшее напряжение. Рука сама дёрнулась к портупее.

Руки Нины были опущены. Она крепко сжимала восстановленные хлысты. На троих студентов она смотрела ледяным взглядом, ничем не выдавая собственных чувств.

Разговор продолжался. Лейфона, похоже, никто не заметил.

— Сформировать взвод — задача не из лёгких. Ты ведь прекрасно это понимаешь? — сказал тот, что стоял прямо перед Ниной. — И кто у тебя в команде: Шарнид, неспособный наладить взаимодействие, и ещё двое, которых президент насильно перевёл на военный факультет. У тебя уже проблемы с моральным духом. Ты правда считаешь, что сможешь сделать из них команду и повести в бой? В таком случае ты плохо думаешь про Военное Искусство.

У Лейфона живот скрутило от давления, хотя направлено оно было не на него. Это был приём устрашения — использовалась внутренняя кэй. Внутренняя кэй — противоположность внешней. Она оказывает прямое воздействие на организм.

От усиленного кэй голоса Нина задрожала.

— Последний раз предлагаю. Вступай в нашу команду, Нина Анток. Третьему взводу не помешают твоё хладнокровие и крепкая оборона. А ты у нас сможешь стать сильнее.

Плечи Нины подрагивали, но в глазах не было страха. Она не посмотрела на протянутую ей руку. Она смотрела говорившему прямо в глаза.

— Спасибо за приглашение. Благодарю за столь высокую оценку моих способностей, — отчеканила она. — Но я желаю себя испытать. Пусть окружающие думают обо мне что угодно, но я хочу проверить собственные способности.

Её решительный ответ снова накалил обстановку. Теперь уже напрягся не тот, что разговаривал — вероятно, командир третьего взвода — а двое других. Лейфон затаил дыхание.

Командир третьего взвода вздохнул.

— Я знал, что ты так ответишь.

Он опустил плечи. Двое других тоже стали спокойнее.

— По-моему, ты зарываешь талант. Эх, и зачем президент пошёл у тебя на поводу, когда ты решила создать команду?

— Прости.

— Не извиняйся. Если станешь сильнее, город только выиграет, — сказал он и добавил, — но, надеюсь, ты понимаешь, что у города нет времени ждать твоего карьерного роста.

— Понимаю.

— Вот и хорошо.

Командир пожал плечами, развернулся и вышел. Выход в помещении был один, и Лейфон быстро отошёл в сторону. Командир вышел молча, не удостоив его взглядом. Дверь закрылась.

Нина смотрела сквозь него, через закрытую дверь. Она его не замечала. Лейфону было неприятно осознавать, что он находится вне её поля зрения.

Она смотрела не на него. Да, она с другой стороны. По другую сторону стекла. Он почувствовал, что ему нет места на той стороне. Сильные слова, сказанные ею только что в разговоре, для него были непозволительной роскошью.

Вольфштайн. Всё надо было понять ещё тогда, когда он отказался от титула и покинул Грендан. Тогда он мог бы сделать вид, что боль в груди испытывает кто-то другой. Тогда он мог бы просто любоваться увиденным.

— Так, Лейфон. Тренируемся.

Взгляд Нины перешёл на него. На её лице не осталось и следов замешательства. Никаких следов разговора с командиром третьего взвода.

— Э, есть, — кивнул Лейфон и поспешно вошёл.

Но ему по-прежнему казалось, что он по другую сторону стекла. Он знал, что дело в дистанции между ними.