– Ты как-то сказала, что мы мало друг с другом разговаривали. Давай поговорим сейчас. Начинай. Я тебя внимательно слушаю.

Генри нужно было, чтобы она рассказала ему, что ее тревожит. Он хотел как можно скорее уладить все разногласия между ними, потому что дорожил их отношениями.

Даже сейчас, когда макияж размазался по лицу, а волосы растрепались, она была очень красива. Жар, исходящий от ее кожи, обжигал его пальцы. Генри по-прежнему ее желал, несмотря ни на что. Ему хотелось поднять Фиону и отнести на кровать. Кровать, которая была их брачным ложем до того, как она, вернувшись из европейской клиники после операций, выселила его в другую комнату. Она сказала, что ее швы все еще болят, и она боится, что он может ночью ее задеть. Но с течением времени ничего не изменилось. Они по-прежнему ночевали в разных комнатах. Фиона ни разу даже не намекнула на то, что готова снова делить с ним постель. Генри на этом не настаивал. Он боялся, что может что-то сказать или сделать не так, пока она находится в уязвимом состоянии, поэтому обращался с ней весьма деликатно. Узнав, что их адвокат составляет документы на развод, он испытал потрясение.

Он устал ждать. Он всегда был человеком действия.

После небольшого промедления Фиона сбросила его руки со своих плеч.

– Даже если мы сейчас поговорим, это не изменит моего решения. Я все равно с тобой разведусь. Ты должен себе это уяснить.

– В таком случае давай поговорим, чтобы на душе у нас обоих было спокойно, когда мы разойдемся.

Прикусив губу, она внимательно посмотрела на него, затем кивнула:

– Говори.

Сев на диван, он взял ее за руку и слегка притянул к себе. Немного помедлив, она начала садиться. В последний момент он передвинулся, и она плюхнулась прямо ему на колени.

– Это нечестно.

– Тогда пересядь.

Сначала он увидел на ее лице неуверенность, затем в ее глазах промелькнула искра озорства, которое было так характерно для прежней Фионы. Она заерзала у него на коленях, и его пах тут же пронзила боль желания.

Он поднял бровь.

– Теперь ты ведешь себя нечестно.

– Я думала, ты хотел поговорить.

– Хотел. Только теперь говорить стало сложно. – Он провел пальцем по ее губам. – Но я пытаюсь. Для начала могла бы мне рассказать, почему ты только что плакала.

Фиона отвела взгляд.

– Вечером я заходила к дедушке Леону. Когда я вижу, как его болезнь прогрессирует, мне становится очень грустно. – Положив голову на грудь Генри, она тяжело вздохнула.

Генри знал, что она не притворяется. Фиону и дедушку Леона всегда связывали теплые отношения.

– Я прекрасно тебя понимаю. Мне тоже больно на него смотреть, когда он путает элементарные вещи. Страшно подумать, что будет дальше.

Теснее прижавшись к Генри, Фиона обхватила его руками. Он вытащил из ее волос плетеную тесьму и запустил в них пальцы. Боже, как же ему не хватало ее близости!

– Ты действительно готова расстаться с нашей семьей? – спросил он. – С дедушкой Леоном, с Аделаидой, с моими братьями… со всеми остальными?

– Возможно, они продолжат меня любить после моего ухода, – прошептала она после долгой паузы.

– Конечно, продолжат.

«Разве ее можно разлюбить?»

– Но я понимаю, что все, включая тебя самого, будут испытывать чувство неловкости, когда ты найдешь себе другую женщину.

Ее слова подействовали на него как удар под дых.

– Ты уже представляешь меня с кем-то еще? Это жестоко.

Со дня их знакомства Генри не смотрел на других женщин. Он был так увлечен Фионой, что не замечал больше никого.

– Полагаю, сразу, как только всем станет известно о нашем расставании, к тебе примчится толпа женщин.

Лицо Фионы было так близко, что ее дыхание щекотало его губы.

Конец ознакомительного фрагмента.