– Стойте! Во сколько мне сегодня нужно прибыть на Лысую гору?

– Вы такая спокойная, – восхитилась Вероника. – А я бы точно наглую особу по башке вон тем кофейником треснула!

Услышав последнюю фразу, я вспомнила о гостеприимстве:

– Присаживайтесь, пожалуйста! Хотите чаю?

– С удовольствием, – ответила Балабанова и села напротив Геннадия.

– Вы часто снимаете рекламу? – неожиданно спросил Погодин.

– Конечно, – ответила Балабанова, – это мой бизнес.

– Значит, котлеты «Счастье в доме» вы делали? – не утихал Гена.

– Не сам продукт, только ролик, – усмехнулась Вероника.

– Вы привлекаете к работе очень красивых актрис, – сказал Погодин. – Меня зовут Геннадий, я владелец развлекательно-научного комплекса «Парк прогресса».

– Вот как? – обрадовалась Ника. – Была там в павильоне кинематографии, и мне понравилось.

Минут пять я слушала диалог Гены и Вероники. Увидев, что они увлечены беседой друг с другом, я направилась в коридор и позвала:

– Ира!

Домработница не отвечала.

Я увеличила громкость звука:

– Ира! Ты где?

– Кого-то ищете? – спросила вышедшая следом за мной секретарша Погодина.

– Свою помощницу по хозяйству, – пояснила я. – И куда она подевалась? В особняк беспрепятственно входят посторонние, а чай гостям приготовить некому…

– Я легко справлюсь с этой задачей, – перебила меня Нина, – только подскажите, где заварка.

– Да дело не в чае, – вздохнула я. – Просто у меня возник вопрос: чем сейчас занимается Ира? Последние несколько лет она жила вместе с Машей в нашем доме под Парижем, набралась от французов лени и растворяется в воздухе, когда нужно работать.

– Парижане ленивые? – удивилась помощница Погодина.

Я пожала плечами:

– Вроде нет, и все же… В кафе там вам придется ждать заказ очень долго, а если вы рассердитесь, услышите от официанта: «Мадам, я не сплю, я занят». И такой же ответ получите в магазине, пытаясь привлечь к себе внимание продавца. Мой стилист Вадик зарыдал, услышав, что его коллега Марк, который причесывает нас с Машей в Париже, работает с десяти утра до шести вечера, имеет два выходных и никогда не записывает клиенток на час дня, потому что в это время каждый француз непременно садится обедать. Вадюша-то пашет с семи утра до последнего клиента, свободный день у него первое января и только. А об обеде он и не мечтает, равно как и о завтраке с ужином. Вадик привык хватать что-то на лету, потому что перерыва между посетителями у него нет. Кстати, если вы соберетесь в Париже в воскресенье вечером сделать прическу, то большинство салонов окажется закрытым. И, делая укладку, нечего надеяться одновременно на маникюр. Чтобы покрыть ногти лаком – подчеркиваю, просто покрыть, – придется идти в студию, где работают китаянки. А за полноценной процедурой надо шагать в заведение с вывеской «Медицинские услуги».

– С ума сойти, – удивилась Нина.

– Да, – кивнула я. – В Москве с этим дела обстоят куда лучше. Наши мастера ради своего клиента хоть на всю ночь останутся на работе, а Марк, услышав один раз, что мне надо причесаться в пять сорок пять вечера, ответил: «О, мадам, вы моя любимая клиентка, но у вас волос на пять собак, я никак не успею до восемнадцати управиться». И все! Ни за какие деньги Марк не задержится даже до четверти седьмого… Пойду искать Иру.

– Не волнуйтесь, я заварю хороший чай, – пообещала Нина. – Вообще-то я нормальный работник, просто до смерти боюсь господина Погодина. Он как глянет! У меня после его взгляда прямо-таки колени от ужаса подламываются.

– Геннадий не злой человек, – пояснила я, – просто гневливый и перфекционист. Дело не в дурном характере или плохом воспитании. Он рос в интернате, где царствовал злой директор, был вороватый персонал и буйно цвела дедовщина.

Нина схватилась руками за щеки.

– Ой, я не знала!

– Я рассказала вам о непростом детстве Погодина, чтобы вы поняли: ключ к его сердцу – идеальное выполнение своих обязанностей. В детстве Гену били за то, что он четверки получал, постель небрежно заправлял, не так со старшими здоровался. Мальчик оказался живучим, умным, упорным. Вырос, стал успешным бизнесменом и теперь требует от своих подчиненных безупречной службы, – пояснила я.

– Наверное, с ним в быту тяжело, – вздохнула Нина.

– Наоборот, – улыбнулась я, – по части еды, уборки дома и прочего Геннадий абсолютно не придирчив. Вы уж постарайтесь больше папки не путать.

Нина схватила меня за руку.

– Спасибо за совет! Приложу все усилия! Господин Погодин очень хорошо платит.

– Он не жадный, – согласилась я. – Если сработаетесь, он к вам привыкнет, а вы к нему, тогда станет легче. Хотя градус перфекционизма Гены не уменьшится.

Нина кивнула и убежала в столовую. А я пошла искать Иру.

Нашла домработницу я в хозяйственной комнате, она стояла спиной к двери у гладильной доски. Ира не отреагировала на мой оклик, пришлось подойти к ней и потрясти ее за плечо.

– Ау! Избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!

– Аттандэ ун минут, же оккупэ. Трэ! [2] – пробормотала Ирка, не отрывая взгляда от работающего телевизора.

– И последняя цифра… сорок восемь! – заорал ведущий во фраке, доставая из прозрачного барабана красный шар.