«И даже попыталась представить все как несчастный случай, – подумал Воронин. – Действительно, хладнокровная убийца».

В мозаике совершенного преступления оставалось все меньше свободных мест.

Адвокат Афонин имел способность утомлять любого излишним многословием. Фонтан его красноречия бил настолько мощно, что собеседнику не оставалось ничего иного, как подставлять свои уши в его безвозмездное пользование. Следователь Воронин потратил немало времени для того, чтобы заставить болтливого защитника делать небольшие паузы, в которые можно было бы вставить вопросы.

– Эта Дубровская – тертый калач, сразу не скажешь. Признаться, я вначале сам попался на ее уловки. Глазки там, улыбочки, юбка выше колена. Ну, вы понимаете… – Афонин захихикал. – Я познакомился с ней в суде. Рассматривали арбитражное дело. Я в этих вопросах большой специалист. У меня чутье настоящего профи. Знали бы вы, сколько на первый взгляд безнадежных дел мне довелось выиграть. Я умею…

– Не отвлекайтесь. Меня интересует Дубровская, – прервал его следователь.

– Ага. Так, о чем это я? Короче, она пыталась меня соблазнить. Назначала какие-то встречи, искала повод для телефонных звонков. Не адвокат, а сексуальная террористка. Я-то сперва и не понял, что она затевает. Думал, что она без ума от меня. Знаете, женский пол почему-то проявляет ко мне всегда повышенное внимание. Наверняка дело в том, что…

– Ближе к делу.

– Так вот, эта ваша Дубровская нечестно играла. Она подделала кое-какие важные документы, ввела в заблуждение суд. Я вывел ее на чистую воду. Пригрозил ей сроком за мошенничество. Она испугалась. Пыталась задобрить меня. Слышали бы вы, какие непристойные предложения мне довелось от нее услышать. – Глаза Афонина маслено заблестели. – Но честь для меня важнее всего. Я бы ни за что…

– Ваши моральные устои вызывают восхищение. Дальше.

– Так вот, она вызвала меня и моего директора на конспиративную встречу. Заманила нас на отдаленную турбазу, в бунгало. Я-то сидел в машине, как и было оговорено, а вот Иван Васильевич зашел внутрь домика. Там она его и порешила. Не сомневаюсь, что настоящей мишенью был я. Меня спас случай…

– Вы утверждаете, что Дубровская убила Плешака?

– Так точно.

– Почему вы в этом так уверены?

– О времени и месте встречи знали только мы, трое. Но это цветочки. А ягодки заключаются в том, что я видел эту Дубровскую на месте преступления. Я в дверях столкнулся с нашей убийцей. Она вытирала платком испачканные руки. На ней лица не было. Когда она поняла, что застигнута врасплох, преступница не долго мешкала. Она нанесла мне удар по голове, от которого я едва не стал инвалидом. Затем ринулась прочь. Конечно, истекая кровью, я не мог ее скрутить. Но тогда я еще не знал, что произошло. Зажимая рану, я зашел в бунгало и увидел распластанное на полу тело шефа. Я попытался оказать ему помощь, но было уже поздно. Заявление в милицию сделал я.

– Но все-таки Дубровская могла оказаться на месте преступления позже совершенного убийства. Так же, кстати, как и вы.

– Неувязочка, начальник, – цокнул языком чрезвычайно довольный собой Афонин. – Тогда ей незачем было убегать оттуда.

– Она – женщина. Увидела кровь – не совладала с собой. Была не в себе.

– Почему же она, когда пришла в себя, не обратилась к вам? Вместо этого начала бегать, скрываться.

«Он прав. Дубровскую искали больше недели. Дома она не появлялась, у знакомых тоже. Вряд ли это просто совпадение. Если бы не добровольный помощник милиции Афонин, то мы бы не скоро вышли на ее след».

– Кроме того, вы как-то легкомысленно относитесь к тем телесным повреждениям, которые эта стерва причинила мне. Она едва не проломила мне череп. Зачем невиновному человеку нужно зверски расправляться со свидетелем убийства? – резонно заметил юрист.

«Ну, до твоей смерти было далеко, – подумал Воронин. – Хотя кровоподтек на лбу этого героя и впрямь выглядел впечатляюще. Эксперт также упоминал что-то о сотрясении мозга. Видимо, последствия удара оказались более серьезными, чем предполагалось ранее. Сам потерпевший так и не мог вспомнить, чем его огрела по темечку эта адвокатесса. Амнезия, да и только!»

– Благодаря вам Дубровскую поймали на месте очередного убийства. Вам знакома жертва, Алина Павловская?

Афонин замотал головой.

– Нет, не имел чести быть с ней знакомым. Видел ее фотографии в прессе. Говорят, она была незаурядной личностью, а кроме всего прочего, потрясающей красавицей. Вот, если бы вы прибыли чуток раньше, она, возможно, была бы жива. Я пас эту Дубровскую с ловкостью хищника, почуявшего добычу. Я тотчас же позвонил вам…

Воронин пристально рассматривал Афонина, спрашивая себя, почему этот чрезвычайно энергичный жизнелюб вызывает у него необъяснимое раздражение. Он взял себя в руки:

– Что теперь вспоминать. Вы свободны. Допрос окончен…

Проводив Афонина, следователь прошелся по кабинету. Он был удовлетворен. Все складывалось гладко. Собранных доказательств с лихвой хватит на то, чтобы обеспечить Дубровской длительный срок лишения свободы.

Воронин уже ознакомился с материалами арбитражного дела. Афонин был прав: эта ушлая адвокатесса оказалась мошенницей. Она действовала очень нагло, полагая, что ее обман не будет обнаружен. Когда же ее приперли к стенке, она попыталась скрыть следы и совершила убийство. Этим криминальный демарш Дубровской не закончился. Едва минула неделя, она хладнокровно разрешила свои личные проблемы, отправив на тот свет бедную Павловскую.