Еще до того как я выехал из города, мне стала ясна безнадежность преследования. Джо стартовала раньше и вряд ли где-нибудь задержалась.

Я решил повидать миссис Керриган.

В доме за араукарией звучала музыка – нервный диалог фортепиано и струнных. «Пожалейте меня», – говорило фортепиано. «Мы тебя жалеем», – отвечали струнные. Музыка прекратилась, когда я постучал. Миссис Керриган открыла дверь, не снимая цепочки.

– Кто там?

– Арчер.

– Да, припоминаю, – рассеянно промолвила она. – Мы встречались в мотеле.

– Я как раз оттуда. С вашим мужем произошел несчастный случай.

– Автомобильная катастрофа?

– Нет. В него стреляли.

– В Дона? Он серьезно ранен?

– Очень серьезно. Могу я войти?

Миссис Керриган сняла цепочку и отошла в сторону, пропуская меня в комнату. На ней были голубой купальный халат с белым кантом, нейлоновые чулки и туфли.

– Я не могла уснуть, – сказала она. – Очевидно, что-то предчувствовала. Сидела здесь и слушала Бартока – мне казалось, будто я слушаю собственные мысли.

Она захлопнула дверь, с усилием взяв себя в руки. Ее глаза, слегка опухшие от бессонницы или от слез, задержались на моем лице.

– Вы тоже пострадали, мистер Арчер.

– В данный момент это не имеет значения. Я выживу.

– А Дон тяжело ранен?

– Настолько тяжело, насколько это возможно.

– Я должна поехать к нему, не так ли? – Она подошла к лестнице и повернулась, положив руку на перила. – Вы хотите сказать, что он мертв?

– Его убили, миссис Керриган. На вашем месте я бы сейчас туда не ездил. Там будут люди шерифа – они начнут вас расспрашивать. У меня тоже есть к вам вопросы.

Женщина неуверенным шагом прошла в гостиную и оперлась на белый шелковый подлокотник дивана, слегка покачиваясь, словно деревце на ветру. Она провела рукой по лбу, и я увидел голубоватые вены на ее запястье.

– Дайте мне немного времени, хорошо? У меня в голове все еще звучит концерт Бартока. Мне не следовало ставить эту пластинку в таком состоянии. Я чувствую, как будто дважды овдовела за одну ночь. – Она подняла голову. – Как он был убит? Вы сказали, что в него стреляли?

– Да, в его кабинете в мотеле, не более часа тому назад.

– И я в числе подозреваемых?

– Только не для меня.

– Почему?

– Скажем, мне нравится ваше лицо.

– А мне оно не нравится, – отозвалась она с детской серьезностью. – У вас должна быть более веская причина.

– Значит, вы застрелили его?

– Нет. – Ее голос стал резким. – Но не думайте, что я чувствую горе. Это просто... растерянность. Я сама не знаю, что мне чувствовать. Не могу сказать, что сожалею о случившемся. Дон был плохим человеком. Впрочем, мне не на что жаловаться – я сама немногим лучше.

– Я бы не стал так разговаривать с полицейскими. Они смотрят на вещи просто и наверняка повесят на вас ярлык главного подозреваемого. В любом случае вам понадобится алиби. Оно у вас имеется?

– На какое время?

– Примерно на последний час.

– Я просто сидела дома.

– И никого с вами не было?

– Никого. Час с лишним я слушала пластинки. А до того, наверное, около часа собирала бусинки. Я рассыпала жемчуг на крыльце. А когда собрала их, то сразу же выбросила. Безумная выходка, правда? – Она прижала пальцы к вискам, гладким и хрупким на вид, как яичная скорлупа. – Дон всегда говорил, что я сумасшедшая. По-вашему, он был прав?

– По-моему, вы хорошая женщина, которой пришлось много страдать. Мне жаль, что ваши беды на этом не кончились.

Я коснулся голубой саржи на ее плече. Она не отстранилась, сидя прямо и сдерживая слезы.

– Не надо мне сочувствовать – я к этому не привыкла. Мне кажется, я бы предпочла, чтобы меня обвинили в убийстве Дона. Возможно, я чувствовала бы себя менее опустошенной, если бы в самом деле застрелила его.

– А если бы вы это сделали? Вы бы стали это отрицать?

– Не думаю, – медленно ответила она. – Честность – одна из немногих моих добродетелей. Возможно, единственная.

– К чему так унижать себя?

– Я привыкла к тому, что меня унижают, и притом делают это мастерски. Дон становился настоящим садистом, когда у него было плохое настроение. А это случалось очень часто. – Она на секунду зажмурила глаза. – Я тоже бывала жестокой, что греха таить. Правда в том, что когда он этой ночью ушел из дома... Дон оставил меня, мистер Арчер, и я хотела убить его. Я четко представляла, как иду за ним на улицу и стреляю ему в спину. Будь у меня оружие, я могла бы это сделать. Хотя толку от этого не было бы никакого, верно? – Ее глаза блеснули, как темно-голубые огоньки. – Вы знаете, кто убил его?