Вернуть Янино уважение... Я может, не большой знаток женщин, но что-то мне подсказывает, что одних "прости, люблю, жить не могу" будет недостаточно. Можно выяснить, где она теперь живет, или явиться к ней на работу с букетом цветов, можно преследовать ее эсэмэсками, сообщениями в соцсетях, звонками, усыпать лепестками роз и вымаливать прощения в реалити-шоу, но это все не сработает. Раньше срабатывало. Сейчас - нет.

Будь у нее ко мне хоть какие-то чувства... Но система не врет, ее отношение ко мне - враждебность, и связано это, уверен, с моей неуспешностью, пассивностью, инертностью, довольством тем, что есть.

"Панфилов, ты же жуткий неудачник", - вроде бы в шутку говорила она мне, смеясь.
– "Ни квартиры, ни машины, ни работы нормальной! В тридцать лет сидишь на шее жены и в игрушки играешь!". Мне бы тогда понять, что не шутки это никакие были, а первый звоночек. Какое там! Тогда меня беспокоило лишь только смогу ли я стать первым рогой на сервере, обогнав некого Нюрро. Не смог. Ни топ-рогой стать не смог, ни Яну удержать.

– Панфилов, пройдите, - слышу из аппаратной.

Пятнадцать минут в кошмарной для любого клаустрофоба полукапсуле под жуткие звуки в полной неподвижности, еще полчаса ожидания, и я получаю снимок своего серого вещества в разных ракурсах. С этим возвращаюсь к врачу Ольге.

Тяну руку к ручке двери, как слышу мужской голос:

– Куда собрался, парень? Тут очередь!

Рука зависает в воздухе, оборачиваюсь и вижу сидящего на лавке крепко сбитого лысого мужика с борцовской шеей. К нему тут же присоединяются другие:

– Ишь ты, какой! Наглец!
– качает головой старушка в ярком цветастом платке.

– Давай-ка, занимай очередь, неча тут...
– то ли советует, то ли угрожает толстая скуластая женщина с ярким макияжем.

– Да я уже был здесь, мне просто снимок отдать! Я по записи!

– Нам тоже просто спросить!
– вдруг шепотом вспыхивает щуплый старичок с козлиной бородкой.

– Все мы тут по записи!
– кричит толстуха.

– Слышь, малой, - встает со своего места лысый.
– Не мути, вставай в очередь! А то...

Понимаю их правоту. Но мне ведь, действительно, просто отдать снимок, и я свою очередь уже отстоял. Запись записью, но очередь двигалась в явном несоответствии времени записи. Я, например, больше часа отсидел, хотя пришел вовремя.

Ох, черт! Поле зрения завалило системными сообщениями:

Ваша репутация у Анатолия Махарадзе снизилась!

Текущее отношение: Неприязнь 20/30.

Ваша репутация у Айгуль Рамазановой снизилась!

Текущее отношение: Неприязнь 20/30.

Ваша репутация у Виолетты Ребровой снизилась!

Текущее отношение: Неприязнь 20/30.

Ваша репутация у Марка Залесского снизилась!

Текущее отношение: Неприязнь 20/30.

Беру тайм-аут - отхожу от двери, для проформы спрашиваю, кто крайний, им оказывается щуплый старичок, и встаю рядом, мест на лавках уже нет. Ловлю взгляд лысого борца. Есть контакт!

Анатолий Махарадзе, 44 года

Текущий статус: шофер.

9 уровень социальной значимости.

Класс: транспортник 6 уровня.

Женат. Жена: Ирина Махарадзе. Дети: нет.

Замечен в противоправных действиях!

Переглядываюсь с каждым, снимая необходимую мне информацию. Пару минут продумываю стратегию, жутко обидно тратить время на банальную очередь, ведь если окажется, что у меня с головой все в порядке, мне надо, наконец, разобраться в интерфейсе, вытащить свои статы, продумать развитие и прокачку, понять, как вернуть Яну. А ведь, чтобы ее вернуть, нужны деньги, работа - ну да, все так банально, но это будет самый ощутимый показатель того, что я взялся за ум. Да и скинуть жирок было бы нелишним, на сидячей пивной диете мой живот и бока уже вываливаются за ремень...

Итак, что я помню из курса психологии толпы? Толпу надо удивить, потом шокировать, а потом можно лепить из нее, что хочешь. Конкретно в моем случае - не толпу, а четырех человек, связанных общими целями - не нарушить очередность и попасть на прием к врачу. Тот отпор, который они дали агрессору в моем лице, дает мне надежду, что то, что я задумал, сработает.

Хватаюсь за голову, мои колени сгибаются, и я медленно сползаю по стене на пол. Громко мычу, чтобы привлечь внимание.

– Че эт с ним?
– спрашивает толстуха по имени Айгуль Рамазанова.

– Вот артист, да по нему Голливуд плачет!
– восклицает лысый борец-шофер Махарадзе.

– Мы-ыы-ыыы!
– тяну я как можно тоскливее.

– Господи!
– крестится старуха Виолетта.
– Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную!

– Ишну-у-уу-ала-а-аа!
– продолжаю стонать, вспомнив дарнасский.

– Нехристь!
– тычет в меня пальцем старуха.
– Как есть нехристь! Господи...

– Да помолчите вы, бабушка!
– раздраженно перебивает ее Махарадзе.
– Эй, парень, с тобой все нормально?