Шрифт:
Бывшую Люськину, а потом – ее незабвенной мамочки – квартиру мы решили отдать Виталику. Он теперь отец прекрасного бутуза, которого назвали… Вовой-младшим! Почему решили квартиру отдать ему? Ну, коварная старушка, не знаю уж чьими молитвами, до суда не дожила – вроде как "сердечная недостаточность". Хотя, как знать… Единственным наследником остался, как ни странно, я! Не думаю, что мои дамочки этому обрадовались…
Несколько раз к нам на шашлыки приезжал Стасик. Вова наконец-то привык к его метаморфозам. А вот лихая троица – Эжен, Жак и Серега – никак о себе знать не давали. Я иногда вспоминал, как они спали вповалку на моей кровати. Оказывается, золотое время было!
В прошлом году внезапно скончался папик. Жизнь моих родителей всегда была тайной за семью печатями…
Мы уже неделю снимаем в Париже. В родительский дом я так еще ни разу и не попал, – какие тут поездки! Мы начинаем рано утром, и заканчиваем заполночь. Директор, которого назначил Ахмед, не дает даже устраивать лишние перекуры! Все по расписанию…
И хотя жили мы уже в отдельных номерах, Вова по привычке от меня не вылезал. Ну, конечно, если у него не намечалось очередное амурное приключение.
Маман позвонила мне на площадку. В самый разгар работы. Ее звонки ведь всегда важнее всего…
– Саша, сегодня годовщина папиной смерти… Ты понимаешь, что обязан быть?..
Интересно, хоть кому-нибудь в этой жизни я не обязан?
Вова составить мне компанию отказался:
– Извини, у меня сегодня ужин вон с той цыпочкой…
Цыпочка в юбке чуть подлиннее пояса мило мне улыбнулась. Вова уже освоил словарный минимум француза-ловеласа и в услугах толмача не нуждался.
Я вздохнул и поехал на поминки.
Дом сиял огнями. Никогда не думал, что у моих родителей столько близких! Сюда собрался чуть ли не весь парижский бомонд. Ну и дела!
Маман радостно знакомила меня с мсье и мадам. Ее, как верный пес, сопровождал какой-то смазливенький французик, который без конца одаривал меня милыми улыбками.
– Мой новый папочка?.. – спросил я у маман, уличив момент, когда какая-то толстуха отвлекла вьюношу, загородив ему путь к отступлению своими телесами.
– Ты большой шутник, мой мальчик! Это, так – чтобы тоска не одолевала!..
Французик снова подскочил к нам и уставился на маман преданными глазами.
– Кстати, познакомьтесь, – сказала она, – Алекс (терпеть не могу, когда она меня так называет!) – мой сын, Мишель – мой бой-френд…
По крайней мере, честно…
Светская тусовка шла своим чередом. По-моему, большая часть приглашенных и не подозревала, зачем они здесь собрались. Со мной мило переговаривались, спрашивали – чем я занимаюсь, удивлялись, что у таких серьезных родителей…
Господи, как вытерпеть это до конца, и никому не нахамить?
– Устали? – услышал я участливый голос.
Ну да, Мишель.
– Может быть, поднимемся наверх? Вы неважно выглядите, вам нужно немного отдохнуть…
А почему бы и нет? Маман была занята беседой с солидным дядей – кажется, из французского МИДа. До меня ей, впрочем, как всегда, дела не было…
– Я провожу… – снова подал голос Мишель.
Вот нахал! Он считает, что в доме собственных родителей я плохо ориентируюсь?..
Как всегда, во время подобных тусовок, на второй этаж уединялись парочки. Поэтому, тыркнувшись в несколько дверей, мы услышали характерные звуки, которые обычно сопровождают вполне определенные действия.
– Здесь точно свободно, – сказал Мишель, кивая головой на родительскую спальню.
Он оказался прав. Дверь-то была заперта! Французик по-хозяйски достал из кармана ключ.
– Ну вот, здесь вы можете отдохнуть!..
Пока я шарил по стене в поисках выключателя, Мишель повернулся ко мне и… поцеловал в губы. Дальше все произошло без лишних слов…
– Ну, как, мсье Алекс, вы в порядке?
– Вполне. Можем спускаться…
Наше отсутствие, судя по всему, никто не заметил.
– Надеюсь, Алекс, мы еще увидимся, – подал голос Мишель.
Я пожал плечами:
– Много работы…
В гостинице меня уже ждал Вова.
– Ну, как цыпочка? – спросил я.
– Как всегда, – махнул он небрежно рукой. – А ты как вечер провел?
– С французским альфонсом, – честно признался я.
– О-ла-ла, – блеснул Вова знанием французского. – И где же ты его подцепил?