Шрифт:
— Что делаем, Хайде?..
— Гуммо, я повторять не привык. Ты в курсе? Ты отползаешь за дерево. За то. Мы с Камбетэ за это. Он далеко, повторяю, ударить нормально ему проблема. Пошел.
— Нет, как же она, тварь, сбежала...
— Кам, еще раз выставишь задницу — и мы с Гуммо уходим вдвоем. Как понял?
— Да понял, понял... Ранец, тварь такая, тяжелый... И листья эти... Колючие, твари... Я порезался!
— Ай-ай-ай. Пошел.
— Хайде, он слышит? Он мне чуть голову, сука...
— Гуммо, он нас не слышит. Пошел.
Хайдег нашарил ранец, перехватил лямку, пополз к лесу. Камбетэ, громко дыша и кряхтя, пополз за ним вслед. Хайдег добрался до крайнего дерева, заполз за рукав корня.
— Я здесь! — Камбетэ, задыхаясь, высунулся рядом.
— Гуммо?
— Я на месте!
— Не испугался трупиков?
— Кам, я тебя пристрелю!
— Я сейчас пристрелю вас обоих, — Хайдег утер мокрый лоб. — Все равно не дойдете.
— Хайде, втроем-то мы его замочим?
— Гуммо, втроем-то мы его замочим. Хотя мы собственно не втроем... Поэтому он здесь не появится. Он будет держать приоритет и поджаривать нас из-под зоны. Пока нам везет — у него, я понял, сейчас левый ландшафт. Поэтому тестит из неактива, по нашим трассам. И надеюсь, пока ближе не подойдет. Иначе мы с тобой бы уже сыграли в плазму.
— Поэтому валим? — Камбетэ вцепился в корень как будто тонул в болоте, судорожно перевел дух.
— Поэтому валим. Гуммо, ландшафт?
— Хреново. Лес плохой. Все видно.
— Здесь не лучше. Что, ты говорил, за капсулой?
— Овраг...
— Нам снова везет.
— Он мне чуть голову, сука, не отстрелил.
— Гуммо, сюда.
— Ползу.
Наступила тишина. Ветер по-прежнему шелестел листьями; из леса доносились непонятные звуки — отдаленное глухое шуршание, которое, растворяясь в общей тиши, усыпляло и цепенило. Вдруг новый удар разбил гнетущую тишину. Белый клинок огня пронзил дерево, лес на миг осветился миллионом холодных искр. Дерево заскрипело, начало падать, но удержалось завесой листвы и веток. Рдеющее пятно остывало во мраке, шипя и потрескивая.
— Сука!
— Гуммо, к тебе это тоже относится.
— Он мне чуть...
— Он вышел в активную зону, Гуммо. Поэтому любая задница будет не «чуть», а в пепел. Ну!
Через три минуты Гуммо, наконец, возник из листьев, весь в мелких царапинах, белый и мокрый — от страха и сырости. Он также вцепился в корень, также судорожно перевел дух.
— Где ранец? — спросил Хайдег, оглядев Гуммо.
— Ранец? — Гуммо облизнул губы. — А хрен его знает.
— Ползешь обратно и ищешь ранец.
— В смысле?
— В прямом. Ползешь обратно, находишь ранец.
— Какой на хрен ранец? — закричал Гуммо. — Ты спятил, дурак?
— Не орать. Где ты его отцепил? У девочек?
— Откуда я знаю?! Он мне чуть голову...
— Ползешь обратно, находишь ранец.
— Какой ранец?! Он мне чуть... — Гуммо облизнул губы, огляделся.
— И быстрее. Он ближе.
— Хайде...
— Вперед. Карабин бросил. Я, так и быть, присмотрю.
Гуммо тоскливо огляделся, выпустил из дрожащей руки ствол, перевел дух, помешкал, нырнул в листья.
— Где-то здесь... — сообщил наконец Гуммо. — Ай! Сука!
— В чем дело? Порезался?
— Не-е-ет... Рукой попал... Тут эта, мертвая... Дьявол! Да что же такое...
— Страшно? — хихикнул Камбетэ.
— Кам, я убью тебя, сволочь!
— Молчу, молчу...
— Нашел! Нашел...
— Назад, быстро. Быстро, он уже рядом! Ну!
— Сейчас...
— Задницу не высовывай, хи-хи-хи.
— Сейчас я вернусь и оторву тебе хрен, гнусная сука.
— Да, только вернись сначала. Там через мертвеньких надо переползать. А это тебе не у своих...
— Хайде, я его...
— Кам, заткнулся, — приказал Хайдег жестко. — Гуммо тоже. Отрывать хрен будешь на базе. Если доберемся. В чем я уже сомневаюсь.
— Ладно, Кам, ладно. Но на базе я с тобой разберусь.
Наконец Гуммо, еще бледнее и мокрее, покрытый еще большей сетью царапин, появился снова. Он вцепился в корень, выудил из листьев ранец, привалил к дереву. Хайдег усмехнулся.
Затем он подполз под низкую ветку, сбросил на нос стереомат. Высунул голову из-за корня, стал осматривать лес на противоположной стороне поляны. Он смотрел долго, медленно двигая стереоматом по линии горизонта, задерживаясь на свободных участках, затем с удовлетворением хмыкнул.