Хайдег не дал ему отдохнуть и снова погнал вперед. Поток рассекал чащу зеленых столбов извилистой трещиной. Они шли по левому берегу — вернее, у самых столбов по колено в воде, стекавшей по материалу костюма мутными жирными каплями. Гуммо брел спотыкаясь, падая на четвереньки, роняя карабин, который втыкался стволом в каменистое дно, поднимался, брел снова, чтобы снова упасть через полсотни метров.

Когда температура достигла дневного максимума, из леса столбов стал доноситься треск. Хайдег внимательно оглядывал черно-зеленую стену, ожидая новых проблем. Проблема явилась с неожиданной стороны — сверху. Хайдег, наконец, посмотрел в небо и увидел, как на высоте метров двенадцати плывет, дрейфуя по ветру, огромный столб-огурец. Пока Хайдег соображал, чем это может закончиться, столб разорвался, и туча личинок стала распространяться в воздухе.

Это произошло в двадцати метрах по курсу; Хайдег остановился, ожидая, куда понесет адскую сеть ветер. Личинки понесло навстречу — облако распухало и вот-вот должно было коснуться реки. Хайдег окрикнул Гуммо и бросился вправо. Облако поравнялось с ним когда он оказался в дымящей воде по горло; сеть личинок пронеслась мимо. Гуммо спасло то, что он в очередной раз оступился и рухнул на четвереньки — сеть личинок проплыла не задев никого. Хайдег поднялся, подошел к Гуммо, выдернул из воды, подтолкнул, пошел дальше.

Теперь каждый раз, когда над полосой реки появлялся очередной столб, Хайдег и Гуммо отходили по пояс в воду и садились, погружаясь почти по горло — глубже было нельзя, комплект был обычный, негерметичный, с неинтегральным шлемом. Гуммо, который все с большим трудом контролировал происходящее, пару раз набрал за ленту воротника кислотной воды и жил только за счет очередной капсулы.

В таком режиме идти пришлось до самого вечера. Когда опустились очередные сумерки, черно-зеленая масса кончилась так же внезапно, как началась. Поток плавными петлями стремился дальше вперед и терялся в наступающей с востока ночи. Хайдег и Гуммо не останавливались — надо было отойти от моря взрывающихся столбов как можно дальше. Они выбрались из воды только когда облака начали расходиться и на небе появились звезды. Хайдег даже не стал сканировать антураж; пропустив эту обязательную перед привалом рутину, он включил сторожевой прибор и уснул.

* * *

Утром он осмотрелся и обнаружил, что они наконец вышли на крайнее в предгорьях плато. Еще день пути, и они должны будут выйти к той цепи скалистых холмов, за которой скрывалась река. Они спустились достаточно низко — равнину покрывали кусты с плотной бокаловидной кроной; кусты теснились друг к другу сбитыми группами, по-прежнему составляя главную трудность для ландшафтного боя. Но в радиусе обнаружения было пусто. Хайдег подождал, пока Гуммо, который проворочался и простонал всю ночь, придет в себя и поднимется, сунул ему очередную капсулу, и они двинулись дальше.

Капсула скоро подействовала; Гуммо перестал стонать и кряхтеть и шел, переставляя ноги как автомат. Вскоре появились черепахи.

— Гуммо, — Хайдег остановился и обернулся. — Ты слышишь? С этими тварями поосторожнее. Не вздумай стрелять! У них в панцире и в чешуе есть пара соединений... Если пальнешь карабином, будет хуже чем с пауком. Наш друг задетектит тебя до миллиметра. К тому же, на штатной мощности ты его не прострелишь. Голову с первого раза ты не пробьешь, а она сразу спрячется. Как понял?

— Понял, — Гуммо отмахнулся вяло. — Не буду я в них стрелять...

— Вот и умница, — Хайдег отвернулся. — Без экспериментов. На этот раз спасать тебя я не буду.

— А что с ними такого? Черепахи как черепахи. Они съедобные хоть?

— Если решишь проверить — подождешь, пока я уйду.

— Ты не бросишь меня. Ты говорил. И вообще...

— Что вообще? — Хайдег обернулся снова.

Гуммо не отвечал. Он смотрел в сторону черепахи, неспешно передвигающейся между кустов метрах в семидесяти.

— Может, и брошу? Пользы от тебя — минус один. Там внизу, в джунглях, один пропадешь. Это так, сто сорок шесть процентов. Но с тобой я, похоже, не просто один, а реально минус один.

— Ну, бросай?

— В смысле, тебя пристрелить? Но это же тратить заряд. А про заряды я тебе говорил. До точки доберется тот, у кого на этот самый заряд больше. Дело идет к тому.

Хайдег отвернулся и направился в обход очередной группы кустов. Здесь, с северной стороны хребта, растения были другого рода — тугие сухо блестящие ветви сплетались как волокна мочалки, и сплетения имели четкую внешнюю форму, будто подстрижены виртуозным садовником. Группы кустов были похожи на букеты бокалов, выраставших ножками из одного пучка — волокна мочалок унизаны маленькими треугольными листьями. Между такими букетами было метров по тридцать-сорок; в свободном пространстве иногда образовывались коридоры, вдоль которых было видно далеко вперед, до самого горизонта. На востоке под небом уже виднелась полоса скалистого кряжа — за ним протекала река, и за ней начинались джунгли.

Хайдег шел торопясь — пусть они сильно забрали к югу, он все равно хотел перестраховаться и добраться до скал как можно быстрее, надеясь занять контролирующую позицию у подножия. Гуммо едва тащился — Хайдег постоянно останавливался и окрикивал. Равнина отлого стелилась вниз, и, наконец, они опустились так низко, что осточертевший нейтрализатор можно было содрать насовсем и не дергать туда-сюда, как только появлялся прогноз атаки. Гуммо поднял стереомат и шел, бессмысленно пялясь по сторонам.