Элин сын не только болтал. Он указывал пальчиками в совершенно пустые углы, будто видел там что-то недоступное маминому зрению, ни с того ни с сего начинал заливисто смеяться над чем-то, что слышал и понимал только он. Он пытался объяснить "бестолковой" маме, что вот там где Эля видит шкаф, еще есть дерево с синими листиками, а внутри вон той игрушки прячется чья-то когтистая рука. Со временем девушка привыкла спокойно воспринимать заявления, что от печки на кухне начинается белая вода, а к вечеру там же стоит темный страшный человек. Может оттого, что сама всегда была неисправимой фантазеркой и, прочитав очередную книгу, "селила" в человеческий мир то прекрасных вампиров, то отвратительных чудовищ, а то и прирученных василисков. Выдумки мальчика все время менялись, и чем лучше он говорил, тем четче становились описания видимых только им персонажей и событий, и тем больше укоренялся в Эле безотчетный страх, напоминавший то ли холодную змею, свернувшуюся в животе, то ли предвиденье грядущей беды.

Своими опасения она могла поделиться только с двумя людьми, чем и занялась вечером.

Эмиль безмятежно спал в своей комнате, еще бы, на этот раз вокруг него махали крылышками разноцветные бабочки, чем он не преминул поделиться с Элей, прежде чем закрыл уставшие, но восхищенные детские глазенки.

Кухню освещал лишь мутный кружок желтого света, так, что все предметы, кроме стола, прятались в тени. Мохнатый абажур лампы был опущен низко. Редкие гости давно перестали спрашивать о том, действительно ли он сделан из натурального меха, и к лучшему, ведь хозяйка квартиры никогда не рассказывала из чего и как мастерит свои экзотические аксессуары для интерьеров. На совершенно не приемлемой по цвету и форме полке, стучали, сталкиваясь, шарики "Вечного двигателя Ньютона". А обтянутый мягким покрытием подоконник, расшитый стеклярусом, сверкал, как драгоценность из сокровищницы царицы Савской, на нем-то Эля и примостилась, свесив ноги и сложив руки на коленях, как прилежная школьница.

– В нашем мире бывает все, что угодно, поэтому можно брать в расчет прохождение сквозь стены или даже телепортацию.
– Лем говорил медленно вдумчиво, растягивая слова, а порой глотая окончания. Мыслительная сторона его натуры всегда опережала вербальную. Эля с легкостью представляла как все гипотезы и предположения, еле умещаются в кудрявой голове, иногда ей даже казалось, что серпантины волос, торчащих во все стороны, лишь закономерное продолжение его чересчур подвижного мозга. Однако ответить не успела, в замке входной двери повернулся ключ, и она с радостью соскочила с подоконника, направляясь в прихожую.

Молодой человек разувался в темноте у двери. Эля как обычно подавила желание повиснуть у него на шее, лишь тихо застыла, прислонившись виском к стене.

От него пахло трудным разговором и ветреной кокетливой девушкой - тяжелый запах сигарет и легкий флер цитрусовых духов. Пассивным курильщиком Янош становился только в кабинете начальника, ну а аромат парфюма явно зацепил при общении с новой поклонницей.

– Представляю, что он наплел тебе, - сказал Ян, пренебрежительно отпихивая в сторону новомодные кроссовки Лема.

– Я все слышу, - раздалось из кухни.

– Слышать - это не плохо, но порою надо еще и думать. В очередной раз подпитываешь ее фантазии своим неуемным вниманием?
– бросил Ян, проходя мимо девушки в кухню и присаживаясь на свой любимый стул. Стул был такой же фундаментальный непоколебимый и надежный, как и сам Янош, и в этой квартире, среди разномастной порой нефункциональной, а порой даже нелепой мебели, он единственный не претерпел изменений от рук хозяйки. Он нравился Яношу, а значит приукрашать его на свой вкус Эле даже в голову бы не пришло.

– Так, фантазеры-шизофреники, - продолжил решительный баритон Яноша.
– Хватит страдать фигней, а давайте-ка рассуждать логически.

Лем с усмешкой покосился на него и отвернулся к окну, их подруга снова заняла привычное место на подоконнике.

– Наверняка есть и разумное объяснение тому, почему ребенок оказался за дверью. Во-первых...

– Ты голодный?
– спросила Эля, помня о ненормированности его рабочего дня.

– Перебивать людей некультурно. Сколько раз можно повторять. Ну, когда я научи тебя элементарной вежливости?

Парень сидел в тени, и девушка не могла четко видеть его лицо, но почти физически ощущала, как он измотан. Не обращая внимания на ворчание, Эля предложила попробовать блюдо, которое впервые приготовила. Лем плотоядно облизнулся, не смотря на то, что свою пайку уже слопал и был невозможно сыт.

– Ну, давай, - сдался Янош, - а то мать наверняка сварганила что-нибудь несъедобное.

Пока он ел, в кухне висела выжидательная тишина. Лем смотрел куда-то вдаль и молчал, а Эля наблюдала, как длинная челка Яноша занавешивает загорелый лоб и как он раздраженно откидывает ее в сторону. Фантазия девушки в данный момент называлась "муж пришел домой, а любящая жена потчует его потрясающим ужином".

– Круто, да?
– полюбопытствовал Лем.

– Нормально, - как всегда ответил Янош.
– Снова не расскажешь из чего это?

– А зачем? Приходи в любое время и ешь, сколько захочешь.

– Все еще думаешь, что путь к сердцу через желудок?
– полюбопытствовал Лем, когда Янош отправился мыть руки. Эля только вздохнула.
– Тогда бы он еще в школе...

– О чем шепчемся?
– повысил голос Янош, выходя из ванной.

– Для того и шепчемся, чтобы ты не услышал, - ответил Лем.