Она осталась одна, без надежды на безоблачное будущее и возможно на мучительную смерть. Несмотря на то что отца не стало, он все предусмотрел. Сможет ли она слепо последовать его воле и не смотря на его обман стать обещанной невестой.
Девушка смотрела на рыночную площадь и не знала, в каком направлении двинутся. Это ее любимое место. Место успокоения и бегства от собственной реальности. Возможность забыть насущные проблемы и оказаться вовлеченной в обыденную жизнь простого люда.
Едва она ступила на торговую площадь, как ее подхватил людской поток и понес вглубь рынка. Огромная толпа гудела, словно пчелиный рой. Кто торговался, возмущался или просто рекламировал свой товар. Здесь царила атмосфера воодушевления. Смесь чужих эмоций затягивала, будила свои, дремлющие. Человеческие чувства кипели и выплескивались через край - смехом, криками, свистом, воплями. Продавцы, зазывалы, покупатели - все смешались в пестрое скопище людей. Зазывалы цеплялись к ней и тянули в свой магазин. Ее скромное платье нельзя было соотнести как к высшему сословию, так и к простонародью. Но это не мешало продавцам влечь ее к своему лотку и рекламировать лучшие качества своего товара. Ей оставалось только улыбаться, пожимать плечами и говорить, что она без денег. Обычно после этих слов лица завлекающих ее людей менялись, но не до откровенной брезгливости, ее внешний вид явно относили как минимум к обеспеченному сословию. Блондинка с милой мордашкой и красивой фигурой привлекала мужской взгляд. Темно-зеленые глаза, слегка курносый аккуратный носик и полные губки в форме бантика, делали ее похожей на ребенка, только серьезный взгляд сводил этот эффект к минимуму. Обручальное кольцо, одетое на безымянный палец руки по настоянию отца, отпугивало самых заядлых ухажеров. Отца, которого нет уже месяц, но до сих пор жившего в памяти девушки. Она продолжала гнать от себя мысли о его смерти и в очередной раз вышла на прогулку на городской рынок, чтобы забыться. Это место помогало ей отвлечься. Она жила, дышала мыслями и помыслами сновавшего по рынку люда. Прислушивалась к разговорам, крикам и даже шепоту. Сейчас она жила не своей жизнью, а жизнью толпы. Впитывала их эмоции, азарт, возбуждение, радость, злость, но только лишь бы не быть поглощенной своим горем. Это выше ее сил. Последний близкий ей человек во всем мире ушел из жизни два месяца назад. Ее отец. Больше ни кого не осталось. Мать умерла десять лет назад, но эта утрата ни шла, ни в какое сравнение с нынешней болью. Отец стал для нее нечто большим, не просто родителем, он стал ее другом, союзником. Все ее шалости он поддерживал, и даже участвовал, не смотря на занимаемый им пост. Да, он был главой клана Кошек. Девушка лишенная всякой магии, а также магии перевоплощения в кошку, должна была стать во главе клана. Срок "Темной скорби" еще не истек. Когда настанет время, ей предстояло занять место отца. Пока была возможность, она бежала от этого, как бежала от горечи утраты и скорби. Отец ее готовил на пост Главы клана всю ее подростковую жизнь, после того как мать отошла в мир иной. Она опасалась, что не осилит отведенную ей роль, несмотря на то, что ее обучение проходило семь лет и многие обязанности она выполняла еще при жизни отца. Скоро ей исполнится девятнадцать лет и груз ответственности за весь клан, ляжет на ее плечи. Возможно, она справится, но еще пока не готова возложить на себя такие обязательства и в очередной раз, одевшись как простолюдинка, бежала от реальности.
Холодок пробежался вдоль спины. Кто-то наблюдал за ней. Чувство слежки не посещало ее с момента гибели отца. Если при нем, она не воспринимала надзор преследующих ее охранников, то тут было нечто иное. Чужой взгляд, неусыпно следовал за ней. От этого внимания мурашки бегали по коже. Он не столько следил, сколько изучал. Это новое ощущение заставляло девушку испытывать дискомфорт. Инстинкт требовало скрыться, спрятаться от навязчивого взора. Слиться с толпой, стать одной из тысячи, а не одной единственной претенденткой на трон клана, преследуемой неизвестным.
Она задержалась у лотка продавца тканью, который торговался с покупателем. Они шутили, вызывая у окружающих улыбки. Умение торговаться - являлось искусством. Чем остроумнее звучали реплики покупателя, тем охотнее продавец сбрасывал явно завышенную цену. Таким умением обладали не многие, тем более таких любили торговцы. Для них это как лакомый кусочек. В такие моменты ценилось не столько умение сбыть свой товар, сколько умение покупателя настоять на своем. Дисскусия разгоралась, спорившие вошли в раж. Подобный торг сродни азартной игре, победителем из которой, выйдут обе стороны. Продавец не потеряет с задранной сверх меры цены, а покупатель сбросит для нужных ему границы доступных средств. Борьба характеров затянулась на 15 минут. Этап шуток прошел, настал черед напряженности. Окружающая толпа отпускала шутки, кто кого, тут и там раздавались смешки и выкрики. Приподнятое настроение собравшейся публики, влекло любопытных как мух на мед. Она стала частью этого. Не отдельно взятым элементом, а составляющей одного большого организма, под названием толпа. Тех, кто живет в тени тех, кого не рассматривают, словно насекомых и не подвергают сомнению каждое их слово. Так хотела жить она. Судьба решила иначе. Вскоре ей предстояло отдавать приказы, ожидала отвественность за жизнь каждого, кто находился на этой площади. Судить и миловать, наказывать и щадить.
Спор затянулся, толпа затихла, напряжение по коже прошлось покалыванием. Покупатель настаивал на своей цене, торговец молча раздумывал. Короткий кивок с его стороны и с бившиеся в круг люди зааплодировали. Клиент выиграл, но хитрая ухмылка на лице хозяина лотка говорила об обратном. Дружеские похлопывания по плечу продавца и товар перекочевал в руки покупателя. Толпа начала рассасываться, шутки еще звучали. Напряжение сходило, азарт рассеялся. Девушка двинулась дальше в кутерьме расходящегося народа. Поводок наблюдения за ней ослаб, а потом и вовсе пропал. Тем лучше. Самое страшное, что ее могло ожидать на рынке это украденный кошелек, но она ни когда его сюда не брала. Их срезали с пояса с завидной регулярностью, именно поэтому с некоторого времени она прекратила его носить здесь. Нет кошелька, нет соблазна для воров, как бы одета она ни была. То, что она перестала быть целью наблюдения, позволило ей вздохнуть свободнее. Неприятно когда за тобой следят, еще неприятнее когда тебя изучают, а этот взгляд, будто исследовал ее внутренности. Мало приятного. Слежку она ощущала с подросткового возраста, когда тайком сбегала от отца. Так ей хотелось надеется, но как потом выяснилось, его трудно провести, и за ней всегда следовало его неусыпное око. Изредка ей удавалось вычислить охранников следовавших за ней и ускользнуть от них, за что от отца получала шутливый нагоняй. Он всегда слыл очень строгим правителем клана, но справедливым. Тогда как ее жутко баловал. Не игрушками, а любовью, которую, ему пришлось ей дарить за двоих. За маму и себя. Она не знала отказа ни в чем, но в той атмосфере, что она воспитывалась, самым ценным для нее была любовь. Потеряв мать, она приобрела нового отца, который не погряз в своей скорби, а подарил ей отеческую искреннюю любовь. Она не жалела ни о чем в своей жизни, ни то что у нее не было ни братьев, ни сестер, ни то что рано потеряла мать. Он компенсировал ей все, всю утраченную родительскую любовь и даже сверх того. Тем больнее было потерять его сейчас. Это было равносильно разрушению всего ее мира. Краху ее мироздания, ее надежд. Через четыре месяца ей придет пора взойти на трон главы кланов. Придет время стать жесткой, либеральной и не предвзятой. Сколько раз она оспаривала решения отца принятые на суде клана. Приводила множество аргументов, а он одним неоспоримым фактом сметал все ее доводы. Сможет ли она, так как он найти правильное решение. Сможет ли быть настолько мудрой? Этот вопрос терзал ее сознание, она вновь бежала из своего место заточения, скопления скорби и утраты. В поисках ответов мучающих ее днем и ночью.
Девушка устремилась дальше. Время близилось к вечеру, народ начал расходится, лотки закрываться. Сожаление настигло ее, она направилась на главную площадь. Оттуда, можно направиться в любую точку Малазии, город клана Кошек. На площади она полюбовалась детьми кормящих голубей и бессознательно двинулась дальше. Только пройдя довольно большое расстояние, поглощенная в свои мысли, она сообразила, что находится в районе Верхушек. Причем в самой дальней ее части. Здесь дома стояли на высоких сваях из дерева, к каждому из которых вела своя собственная лестница. Чуть правее от строений можно было увидеть море. Когда начинался прилив, весь берег, а также часть города была затоплена. Чтобы как-то выйти из положения, люди поднимали дома выше уровня прилива. Дальше от побережья, ближе к черте города, находился высокий забор из сруба. Плотно подогнанные друг к другу бревна уходили глубоко в землю и преграждали дорогу приливной волне, ограждая жителей от потопа. В центре этой преграды имелось широкое устье, ведущее в центр города, по всей длине которого с обеих сторон продолжал тянуться забор. Вода поднималась по искусственному руслу, достигала возвышенности и отступала. Находиться в этой части города вечером, равносильно самоубийству. Прилив сносил все на своем пути и разбивал о деревянную преград все, что несли его волны, а после уносил в море. Близилось время заката. Необходимость покинуть побережье, торопило быстро скатывающееся к горизонту солнце. Девушка преодолела деревню, но предстояло пройти устье забора, куда бил основной приток воды. Более двух километров. Как она прошла такое расстояние, не заметив времени, можно было только ссылаться на ее задумчивость. Она бежала вдоль забора, когда услышала свое имя.
– Госпожа Иелэйн! Что вы там делаете? Бегите быстрее, волна уже на подступах.
Услышала она голос одной из служанок, стоящей на одном из балконов-площадок отстроенных на верхушке забора. Она не ответила и ускорила бег. Страх медленно крался к ее сознанию. Солнце коснулось горизонта, времени у нее почти не осталось. Если вода застанет ее на полпути, возможно удастся зацепиться за один из множества балконов над устьем и ее не унесет в открытое море. Леденящий ужас гнал ее вперед, легкие горели. Узкое платье мешало бежать быстрее. Люди за забором, те кто не верил в долговечность древесного заслона и не поскупился на сваи для собственного дома, наблюдали за ней, подгоняя криками. До конца русла осталось 500 метров, она уже видела Стеллу на центральной площади, но выбилась из сил. Плеск за спиной вызвал приступ паники. Она ускорила бег, задрав подол платья до колен. На одном из балконов впереди она заметила высокого блондина, в форме клана Мечей. Он ей махал и кричал. Его слова заглушал звук шумевшей за спиной волны. Вода лизнула лодыжки, а в следующую секунду подхватила ее, ноги оторвались от твердой поверхности и ее понесло с бешеной скоростью на стену. Холод воды обжигал, но девушка, не смотря на сведенное судорогой тело, сгруппировалась. Когда волна кинула ее на деревянную преграду, она встретила ее ногами и руками и что есть мочи оттолкнулась. Ее швырнуло в центр и закрутило. Тело сводили спазмы от ледяных уколов воды, она широкими гребками рук пыталась выбраться к забору. Чуть выше линии воды находились балконы. Если она не ухватиться за один из них, то ее унесет в открытое море. Там она не проживет и 30 минут. Тело онемеет от холода и камнем уйдет на дно, прежде чем спасательная лодка отойдет от берега. Гребки мало-помалу принесли результат. Она медленно двигалась к забору, стараясь выбраться из закручивающейся в воронку воды в центр устья. Назад тянуло с огромной силой. Ее ног, коснулось бревно, кем-то брошенное на берегу и подхваченное волной. Она не раздумывая, вложив весь остаток сил, оттолкнулась от твердой поверхности ногами и достигла забора. Прежде чем она смогла за что-то ухватиться, мужские руки поймали ее за ворот мокрого платья, рывком вытащили из воды и опустили на твердую поверхность деревянного балкона. Ноги отказывались ее слушать и подгибались. Перед ней стоял блондин, который ей до этого кричал. Он удерживал ее руками не давая упасть. Она хлопала глазами и пыталась осознать, что она жива. Язык словно примерз к небу.
– А ты борец!
– уважение сквозило в голосе незнакомца, - Только на кой черт, тебя потянуло вечером на побережье.
Ее начало колотить, шоковое состояние отступало. Крупная дрожь охватила тело. Попытка выдавить слова благодарности потонули во всхлипах.
– Три минуты в воде при нулевой температуре. У тебя переохлаждение, - констатировал он.
Ее зубы выбивали дробь. Мужчина обнял ее и притиснул к груди, растирая спину и руки по всей длине. Иелэйн не отпиралась, его тело было горячим, по сравнению с ней, просто обжигающим. Она прислонилась к его груди и наслаждалась согревающим теплом, стискивая зубы до боли, чтобы не стучали. Он опустился перед ней на колени, задрал до колен юбку и начал растирать ноги от ступней до бедер. Такого она точно не позволяла ни одному мужчине, но отбивающие дробь зубы велели ей молчать. Внятно она мало, что могла сказать. Он снова поднялся и обнял. Руки продолжали растирать ее тело, разгоняя кровь. Она начала согреваться. Когда он снова опустился на колени, она смогла произнесла.
– Хватит, прошу! Я уже согрелась. Спасибо!
– Уверена?
– Абсолютно.
– Я провожу тебя.
– Благодарю. Нет необходимости.
– Вынужден настаивать. Я спас тебя и надеюсь, что домой ты доберешься в целости.
Она глянула на себя и поразилась. Виран, точно будет не в восторге, если она придет в обществе незнакомого мужчины, еще и мокрая, но противится не стала, только кивнула. Он спустился по лестнице на другой стороне от воды забора. Иелэйн последовала за ним, лишний раз радуясь, что платье с узкой юбкой, мокрое липнет к ногам. Она не успела достичь земли, мужчина перехватил ее за талию на уровне своих глаз и поставил рядом.