–  В бок!
– скомандовал бородатый, и подвода круто свернула с дороги в сторону. Ломая кусты ольшаника, она въехала в густую поросль елового подлеска.

–  На варту!
– сказал бородатый, и один из его людей стал продираться сквозь колючие ветки обратно к дороге.

Лешка оцепенело наблюдал за происходящим, зато с хозяина повозки хмель соскочил.

–  Лю-ю-ди!
– завопил он, вскидываясь на повозке.

Хрусткий удар кулака в лицо опрокинул его снова на спину. Лешке на ногу брызнула кровь, и он в ужасе втиснулся в сено.

–  Сам достанешь деньги, или тебя щупать надо?
– спросил бородатый и шевельнул автоматом.

Сплевывая розовую слюну на рубаху, дядька вытянул из-за пояса штанов кисет. Подчиняясь движению бровей бородатого, к мужику придвинулся человек в домотканом пиджаке, взял кисет, вынул из него деньги и пересчитал. Потом, не размахиваясь, треснул дядьку в ухо.

–  Здесь полторы косых, - сказал он.

–  Неужели, целых пятьсот пропил?
– весело удивился бородатый.

Дядька застонал. Ничего он не пропивал. Кабанчика помянул собственным самогоном, захваченным из дому… Получалось, что ксендз его бессовестно обсчитал.

–  Брешешь, быдло, - раздумчиво произнес бандит в пиджаке.
– Надо его щенка потрогать. Не иначе, хозяин заначку от жинки зробил и сынку передал. Когда-то и я так хитрил…

Он протянул к Лешке руку, чтобы взять его за ворот. Лешка рванулся в угол телеги, и чужая грязная рука успела схватить только пояс брюк.

–  Ну так и есть - хрумкает!
– захохотал бандит и ловко выдернул из брюк подол Лешкиной рубашки.

На сено выпал листок тетрадной бумаги. Тот, который Лешка оставил на запасной «иштребитель».

–  То не гроши, - разочарованно хмыкнул человек в пиджаке.
– То какая-то грамотка. Чего с ними дальше робить будем? Отпустим или как? Полторы тысячи все ж таки взяли…

Поставив ногу на ступицу колеса, бородатый разглаживал на колене исписанную фиолетовыми чернилами тетрадную страницу.

–  Отпустить, говоришь?
– рассеянно спросил он.
– Можно и отпустить… Можно. Да…

Он вдруг резко выпрямился и в упор глянул на Лешку. Смотрел долго, обшаривая прозрачными угрюмыми глазами его лицо, рубашку, брюки, желтые запыленные полуботинки.

Потом повернулся к хозяину повозки.

–  Твой хлопец?

–  Не мой, - всхлипнул дядька.
– Попутный…

–  Так. Вижу, что не твой, пьянчуга.

И снова светлые глаза вцепились в мальчишку на возу.

Лешка успел устать от чувства ужаса. Единственно, чего он сейчас еще боялся, - это прикосновения страшных чужих рук, которые могут вот так хладнокровно бить по лицу, хватать за воротник, шарить по телу. Но бородатый к нему не прикасался. Поэтому взгляд его Лешка выдержал сравнительно стойко.

И бородатый вдруг отвел глаза. Он стоял с листком бумаги в руке и смотрел куда-то в сторону леса.

–  Слазь с воза, Вершинин, - вдруг сказал он Лешке.
– Слазь и… не бойся. Пойдешь с нами. А ты! заорал он на ограбленного мужика.
– Лупи кобылу и дуй до своего вшивого хутора, пока я не передумал. Твое счастье, что мы сегодня уже по уши настрелялись. Если кому гавкнешь на дороге о нашей встрече, завтра спалим хату вместе с блохами. А вздумаешь в колхоз записываться - на воротах вздернем.

Ошеломленный Лешка продолжал сидеть на возу, но бородатый силой снял его с телеги, и подвода запрыгала по кочкам к дороге.

Они двигались в глубь леса по еле заметной тропинке. Бородатый и тот, что был в заплатанном пиджаке, шли впереди. Двое сопровождали по бокам Лешку. Пятый, вернувшийся с дозора, замыкал шествие. Передние вели разговор в полный голос, нисколько не беспокоясь, что Лешка их слышит.

–  …Это тот самый пацан, с которым девка шла с чугунки. Я еще тогда его запомнил по желтым башмакам. Как девка свою песню затянула, я сразу под куст залег. Ну, думаю, партизанская пташка идет, сейчас я ей перешибу горлышко. Только там дорога людная, нельзя стрелять. В общем, получается, что мальчишка - братан Вершинина… И не полторы косых мы сейчас взяли, а, выходит, кое-что подороже. Считай, что по везло.

–  Какого Вершинина братан?

–  Экая ты дубина… Того самого, что в Красовщине заварил колхозную кашу. Из областных начальников. А вчера и девку приволок к себе в помощь. Это она взбаламутила всех баб в деревне.

–  Стоп! Неужто - тот длинный, в белой рубахе? Который двух наших срезал?

–  Не двоих, а троих. Бронюсь тоже загнулся…

–  Вот сатана! А чего же вы его самого на мушку не взяли?

–  Не трепись! Ты-то небось в кооператив за шнапсом побег, драки не нюхал, так сейчас помалкивай. Поглядел бы, что около ихней читалки делалось… На мушку! Мы только и успели по окнам пустить пару очередей. А потом они и близко подойти не дали.