Дома было тихо – что удивляться, самая середина дня, не все успевают за одно утро совершить рейс длиной в восемь веков и черт знает сколько парсеков… Багер включил три-видео, усмехнулся: Бай-Бин пел хит сезона. «Мама, познакомься с Реджинальдом, я хочу на нем жениться». По другому каналу девица с аппетитной попкой рекламировала белье «Невидимка». У Багера приоткрылся рот, язык машинально скользнул по верхней губе. Он вытащил из бара бокал, щедро плеснул «Анри Четвертого» и пошел на кухню за льдом.

На холодильнике обнаружилась прижатая магнитом записка от жены:

«Николь вывихнула ногу, я посижу с ней, может быть, заночую. Твоя Киска»

Багер хмыкнул, набрал знакомый номер.

– Мне нужен коммандер Траян.

– Коммандера нет дома, будет после девятнадцати часов, – ответил женский голос.

– Вот и отлично, бэби, значит, у нас с тобой есть время!

– О, Ян! Приезжай скорей!

Багер ожидал лифта, нетерпеливо притопывая ногой, и вдруг снова вернулась мысль, мелькнувшая было при составлении отчета: а ведь непонятно! Он еще раз повторил собственные слова, оставшиеся в блоке памяти:

– …как если бы в мире, населенном разумными существами, никто не умел думать и умение такое почиталось бы грехом и каралось…

«Непонятно! Что я имел в виду? Почему и зачем я это сказал? Нелепость какая-то…»

Он пожал плечами и шагнул в двери лифта.

1986