Мораг пожала плечами и сказала, что Маклауды не такие рассудительные.

Хизер, полностью уверившись, что Динни не совершит с Керри никаких безобразий, приготовилась прекрасно провести время с итальянцами. Четыре потенциальных любовника показывали ей запруженные улицы итальянского квартала, где тротуары перед кафе были сплошь заставлены столиками, и более тихие улочки в северной части района, где почему-то было сразу несколько магазинов огнестрельного оружия.

Хизер глянула сквозь зарешеченное окно и содрогнулась.

— Если Маклауды изобретут что-нибудь подобное, я погибла.

— Почему бы вам просто не отдать кусочки знамени? — спросил Чезаре, но Хизер не ответила ничего вразумительного — кроме того, что Маклауды совершенно безумные и все равно будут за ними гоняться.

Керри провела Динни по всем своим любимым одежным магазинам Ист-Виллиджа. После этого они пошли домой, завернув по дороге в магазин здорового питания.

— Он очень даже ничего, — сказала продавщица, когда они вышли.

— Похоже, завел хорошенькую подружку.

Это несколько расстроило продавщиц.

— Мелочи не найдется? — окликнул нищий Динни с Керри.

Динни дал ему пять четвертаков, четыре пятака и восемь монеток по десять центов, да еще извинился, что больше мелочи нет.

— Да нет же, — говорила Мораг. — Клянусь, мы не персидские кавалеристы. И не воинственное племя курдов. И не враги из страны дрилов. И даже не ударный отряд макронов. Мы — шотландские и китайские феи.

— Ха-ха-ха! — ответила Магента. — Так я вам и поверила!

— Правда, это замечательно, что нас посетили феи? — сказала Керри.

— Просто чудесно, — ответил Динни, полагая, что еще одна ложь ничего не изменит.

— Но мне так жаль, что Мораг и Хизер пришлось бежать из Шотландии.

Динни пожал плечами. Он не мог понять, почему они просто не вернули кусочки знамени, о чем честно и сказал Керри.

— Как тебе сказать, — произнесла Керри. — Я думаю, эти кусочки имеют для них большое символическое значение. Феечки не переживут расставанья с ними.

— Символическое значение?

— Выменять не удалось, — сообщила Мораг вечером. — Магента наотрез отказалась расставаться с гитарой, которая, как мы подозреваем, является «Гибсоном» Джонни Тандерса 58-го года выпуска. Тем не менее, после долгих переговоров, в ходе которых она постоянно называла меня агентом Тиссаферна, угрожая, что нашлет на меня своих гоплитов, а я пусть пеняю на себя, она, в конце концов, согласилась отдать зеркало-багуа в обмен на жестянку гуталина, бутылку метилового спирта и пакет со смесью трав и специй.

— А мак?

— Мак она потеряла.

Керри это уже не удивило.

Хизер явилась к Динни пошатываясь. Стоило посмотреть, как она, до изумления пьяная, залезала в окно: на пожарную лестницу вскарабкаться сумела только с четвертой попытки и потом еще долго взбиралась на подоконник.

Динни смотрел телевизор. Хизер нетвердой походкой приблизилась к нему и с чувством хлопнула по плечу.

— Привет, Динни, старина, — восторженно произнесла она. — Эти итальянцы умеют развлечь девушку! А у вас с Керри как все прошло?

Динни, похоже, вжался в стул и ничего не ответил.

— А?

— Она рассердилась и ушла. Думаю, больше она со мной встречаться не станет.

Хизер стояла, как громом пораженная.

— Но все же было так прекрасно! Что произошло?

Феечке не сразу удалось вытянуть из него подробности. Оказалось, по версии Керри, Мораг с Хизер не хотят расстаться с кусочками знамени из-за того, что укрывались ими в свою первую ночь любви.

История получилась такой трогательной, что у Керри на глазах выступили слезы. К сожалению, Динни в ответ откинул голову и звучно расхохотался, после чего заявил, что всегда подозревал: эти чертовы феи — лесбы-извращенки, и неудивительно, что их выгнали из Шотландии. Наверняка и из Америки выпрут.

— И это, похоже, ее расстроило.

Хизер изрыгнула на Динни могучий поток брани, понося его за то, что надругался над чувствами Керри.

— Вот теперь ты поистине проебал все на свете. Спокойной ночи.

Проснулась Хизер в жутком похмелье. Она попыталась подняться, но ей удалось лишь встать на четвереньки.

— У меня голова размером, кажется, с целый теннисный мяч, — простонала она и медленно поползла по коврику в ванную, волоча поникшие крылья. Решено, вина она больше в рот не возьмет — только виски.