Эта мысль часто меня посещала, и меня всякий раз охватывало искушение позвонить Селин. Но я вспоминал ту ночь, ее недовольный и уязвленный взгляд. В любом случае это не важно. Либо Лулу еще не возвращалась, и чемодан все еще в клубе, либо она каким-то образом его забрала, нашла мои послания и решила не отвечать. Так что если я что-то и узнаю, то это ничего не изменит.

– Селин даже не обсуждается, – говорю я.

– Но это самое сильное звено, – возражает Вау.

Я не рассказывал им о Селин и о том, что той ночью произошло у нее в квартире, как и о том, что я ей пообещал.

– Не обсуждается.

Вау театрально перечеркивает ее имя крестом. Потом снова рисует кружочек, в котором пишет: «баржа».

– И что? – спрашиваю я.

– Она заполняла какие-нибудь бумаги? – говорит Вау. – Расплачивалась карточкой?

Я качаю головой.

– Она дала сотенную бумажку. Она же Жака буквально подкупила.

Он пишет: «Жак». И обводит.

Я снова качаю головой.

– Я с ним общался больше, чем она.

– Что тебе о нем известно?

– Типичный моряк. Круглый год на воде. Когда тепло – плавает, ставит баржу на морском вокзале, в Довиле, кажется.

Вау записывает «Довиль» и обводит.

– А другие пассажиры?

– Они были старше нас. Датчане. Одна замужняя пара и одна разведенная, но тоже как замужняя. Все были пьяны в стельку.

Вау записывает и обводит «Пьяные датчане» на доске чуть в стороне.

– Они – на крайний случай, – говорит он, переходя к следующей строке. – Полагаю, на исследование главной зацепки уйдет больше всего времени. – Он едва заметно ухмыляется. И внизу доски пишет «ТУРБЮРО» крупными буквами.

– Проблема только в том, что я не знаю, что это было за бюро.

– Вероятно, одно из этих семи, – говорит Вау, доставая распечатку.

– Ты нашел турбюро? Что же сразу не сказал?

– Не нашел. Лишь сузил поиск до семи компаний, которые предлагают американским студентам туры, включающие поездку в Страдфорд-на-Эйвоне в конкретно взятую дату.

– Конкретно взятая дата, – шутя повторяет Хенк. – Уже звучит как телешоу про расследования.

Я смотрю на распечатку.

– Как тебе это удалось? За одну ночь?

Я уже был готов выслушать в ответ какую-нибудь сложную математическую теорему, но он лишь пожимает плечами.

– В Интернете нашел. – И добавляет после паузы: – Может, их было и больше семи, но лишь эти варианты я посчитал возможными.

– Больше? – удивляется Брудж. – И семь как будто бы до фига.

– На той неделе проходил музыкальный фестиваль, – поясняю я. Именно поэтому и наша труппа оказалась там. Тор обычно старалась туда не ездить; она просто ядом плевалась в адрес Королевской шекспировской компании, что было связано с ее еще более жгучей ненавистью к Королевской академии драматического искусства, которые дважды отказывали ей в приеме. После чего она ударилась в анархизм и основала «Партизана Уилла» [31] .

Вау записывает и обводит названия туров: «Широкие горизонты», «Европа без границ», «Мир тесен», «Суперприключения», «Уезжай», «Молодежные туры!» и «Крутая Европа».

– Предполагаю, что твоя таинственная незнакомка купила один из них.

– Да, но их семь, – говорит Хенк. – И что?

– Мне всех обзванивать? – пытаюсь угадать я.

– Именно, – подтверждает Вау.

– И спрашивать… черт! – до меня снова доходит, что я даже не знаю ее имени.

– А какие опознавательные знаки у тебя есть? – спрашивает Вау.

Я помню тембр ее голоса. Тепло дыхания. Оттенок ее кожи в лунном свете.

– Она путешествовала с подружкой, – говорю я, – с блондинкой, а сама Лулу темноволосая, волосы короткие, боб, как у Луизы Брукс. – Ребята переглядываются. – И вот тут у нее было родимое пятно. – Я касаюсь пальцем собственного запястья. С того самого момента, как она показала мне его в поезде, я все думал, какое оно на вкус. – Но она старалась прикрывать его часами. Да, и у нее были дорогие золотые часы. Были. Теперь они у меня.

– Ее часы?

Я киваю.

Вау записывает.

– Хорошо, – говорит он. – Особенно то, что это именно часы. По ним можно определить человека.

– К тому же у тебя появляется предлог, – добавляет Брудж. – Повод ее найти, помимо того, чтобы присунуть ей еще пару раз, чтобы выкинуть из головы. Можешь сказать, что хочешь вернуть часы.

Полчаса назад доска была пустой, а теперь она заполнена наполовину этими кружочками, тонкими нитями, которые связывают меня с ней. Вау тоже поворачивается лицом к доске.