– Но это было так давно, – с нажимом произнес он. – Ты хочешь, чтобы одна неудача разрушила всю оставшуюся жизнь?

– Были еще романы. Я пережила несколько утрат. Слишком много. Мужчины отвергали меня, я отвергала мужчин. Я очерствела.

– Нет, неправда. Ты сдалась.

Барбара обдумала его слова. Он, конечно, прав. Она действительно сдалась и не в силах сделать еще одну попытку.

– Наверное, мне надо бороться.

– Не надо, – сказал Нат. Он знал, что борьба приносит Барбаре одни огорчения: она отождествляла проявление силы с недостатком женственности. – Просто попытайся жить. Будь смелей. Смелость ничуть не умаляет женственности.

И опять он прав. Удивительно, как ему удается понимать ее лучше, чем она сама. Каким-то безошибочным инстинктом он угадывает ее самые сокровенные движения души. Она чувствовала, что может целиком на него положиться, и это ее успокаивало. Барбара примирилась с тем, что он понимает ее лучше, чем она сама себя. Она устала от ошибок и заблуждений. Она устала от необходимости вести бой на два фронта – против Ната и против себя. Это изматывало ее.

Нат Баум обладал всеми качествами, которые она желала бы видеть в мужчине: он был чувствен, образован, остроумен, способен к состраданию. Она будет просто сумасшедшая, если откажет ему. Что еще ей нужно?

В самом деле – она любила его и хотела стать его женой. Пора было перестать терзать и себя, и его.

Когда в последний день февраля високосного года, двадцать девятого числа, Нат вечером приехал к ней, она, едва успев открыть ему дверь, сказала:

– Ты выиграл.

Он обнял ее, так осторожно и бережно, словно она была неуловимая, как ртуть.

– Ты тоже, – сказал он. – Я неплохая добыча.

На другой день Нат явился с большим пакетом от Тиффани.

– Я тебе кое-что купил, – сказал он, протягивая ей пакет. Внутри была большая бледно-голубая коробка. Барбара открыла ее. Писчая бумага: по верхнему краю каждого нежно-кремового листа темно-синими заглавными буквами было напечатано: «Миссис Натан Баум». Такая же надпись стояла и на каждом из почтовых конвертов.

– Они сказали, что адрес можно будет добавить позже, – сказал Нат, – когда мы решим, где будем жить.

– Так ты знал, что я соглашусь!

Барбара подумала только, что заказ канцелярских принадлежностей мог быть выполнен не быстрее, чем за полтора месяца. А это означало, что Нат надумал сделать ей предложение еще в декабре. Значит, давным-давно он уже заказал бумагу, выбрал шрифт и цвет надписи и самой бумаги, и все это он сделал так, как будто уже предложил ей руку и сердце и получил согласие. Он самоуверен, как никто другой, он не знает внезапных приступов сомнений. Хотелось бы Барбаре быть похожей на него. Может быть, живя с ним достаточно долго, она тоже разовьет в себе уверенность. Вдруг это передается, как корь?

– Ну, я думал, что шансы у меня все же есть, – поддразнил ее Нат.

– А вдруг бы я отказала тебе? Ведь вначале так и было. – Его подарок одновременно и тронул и огорчил ее: в нем был скрытый намек на постоянство, но в то же время он как бы мягко подразумевал, что никуда она не денется. Нужно было защищаться. Она не хотела, чтобы он засасывал ее, как трясина. – Я могла бы и отказать тебе. Что бы ты тогда делал?

– Я бы стал ждать.

– Ты так хотел жениться на мне?

– Не только хотел. Хочу.

– Я люблю тебя.

– Взаимно.

В тот вечер Барбара и Нат позволили себе помечтать о будущем. Она планировала меню для званых ужинов, которые они будут давать, спрашивала его, в какие романтические и чудесные места они поедут, советовалась с ним о меблировке их будущей квартиры и интересовалась, не собирается ли он официально усыновить Кристиана и Аннетт.

Он сообщил ей, что любит, чтобы за столом на ужине присутствовало не больше восьми человек, поскольку нет ничего лучше этого числа для общей застольной беседы; что они съездят в Турцию и Марракеш; что их квартира будет эклектически сочетать в себе современную и старинную обстановку и что, если она этого хочет, а Дик Розер не будет возражать, он охотно усыновит ее детей.

Барбара ощущала себя счастливейшей женщиной на земле. Она молода, богата, свободна и, главное, любима мужчиной, которого она любит сама.

Теперь она радовалась, что была когда-то замужем. Она учится на собственных ошибках. Все, что в прошлом делала не так, она исправит в будущем. Теперь она достаточно зрелая женщина, чтобы создать семью, в которой будет жить полной эмоциональной, сексуальной и интеллектуальной жизнью. И самым чудесным и невероятным было то, что действительно они давали друг другу ощущение полноты жизни. И этого было достаточно.

За те шесть месяцев, что Барбара все сильнее и сильнее привязывалась к Нату Бауму, она все больше и больше общалась с ним и по делам службы. Он дал ей картбланш, и она по сути дела руководила отделом рекламы и сбыта в «Альфа рекордс».

Она смеялась, что работает безвозмездно, и заявляла, что ему следует вносить ее в платежную ведомость «Альфы». Несмотря на это, ей нравилась такая работа, которая еще больше приближала ее к Нату, если можно было быть еще ближе. Барбара чувствовала, что отношения мужчины и женщины тем лучше, чем больше у них общих интересов. Общие интересы, которые у них были, цементировали их любовь. Оглядываясь назад, она понимала, что одна из неудач ее первого брака заключалась в том, что они с Диком были абсолютно разобщены в профессиональном плане.