— Хорошо, — улыбнулась Сасагава, спускаясь с лестницы, загоревшись желанием узнать свою судьбу на предстоящий год.

***

— Вряд ли мы уже вернёмся туда, — сказала Хару, глядя в окно, за которым весь город светился яркими огнями.

— Ты хочешь вернуться? — спросил Хаято, подходя к девушке и обнимая её сзади.

— Я хочу быть с тобой, — прошептала брюнетка, улыбаясь. — Мне неважно где я, главное, что я с тобой.

Альбинос улыбнулся и освободил плечо девушки от ткани кимоно, целуя её кожу. Парень перешёл к шее, оставляя на ней розовые пятна. Хару запустила пальцы в серебряные волосы, закрывая глаза. Гокудера одним движением руки развязал большой красный бант на талии девушки, и кимоно, потеряв опору, соскользнуло с её тела вниз.

Едва заметно покраснев, девушка прильнула к губам юноши, тут же углубляя поцелуй, делая его влажным и мягким. Руки Хаято скользнули по обнажённому телу Хару, и через несколько секунд девушка уже лежала на кровати, стыдливо прикрывая грудь.

— Ты всё ещё стесняешься меня? — мягко улыбнулся Гокудера, нежно смотря в глаза смущённой партнёрше.

Миура не ответила, ещё больше покраснев и сильнее прижав руку к груди. Парень зарылся носом в мягкие волосы девушки, вдыхая аромат орхидей и ванили, исходивший от них. Вновь прильнув к мягкой коже на шее Хару, Хаято начал спускаться всё ниже, одаривая тело возлюбленной поцелуями. С губ девушки сорвался приглушённый стон.

***

По толпе прошлись радостные возгласы.

— Сейчас начнут бить в колокол, — объявила, подходя к собравшимся друзьям, Юни.

Рядом с ней была Хроме, которая, увидев Киоко, стоящую рядом с Савадой, незаметно ей улыбнулась, взглядом намекая на то, чтобы подруга рассказала абсолютно всё, что произошло за момент её отсутствия. Энма дал сестре небольшое яблоко на палочке в алой карамели, достал из лавки несколько упаковок бенгальских огней, и вручил каждому присутствующему по штуке.

— Всего лишь сто восемь ударов, и наступит 2015 год, — в предвкушении сказала Хана, обернувшись к старшему Сасагаве.

— Да, — кивнул Фран, услышав комментарий брюнетки. — Новый год, новая жизнь.

— Не думаю, что жизнь изменится только из-за того, что наступит Новый год, — Мукуро обернулся к Франу, но вспомнив о том, что между ними довольно напряжённые отношения, брюнет немного нахмурился и отвернулся.

— Да, — Айроне поднял глаза в небо. — Быть может, ты прав. Но всё в наших руках.

— Как же пафосно, даже непривычно как-то, — отпустил комментарий Назару, глядя на зеленоглазого.

— Не придирайся к словам, — безразлично хмыкнул Фран, не отводя взгляда от чёрного неба.

— Помолчите, — сказал Савада, слегка улыбаясь. — Кажется, начинается.

— Аоки, — Фран обернулся к другу и пристально посмотрел на него спокойным взглядом изумрудных глаз. — Ещё не поздно.

Назару вздрогнул, распахнув глаза, и замер на месте, сразу поняв, о чём говорит Айроне.

Раздался первый удар колокола. Фран продолжал молча сверлить в друге дырку. Услышав первый удар, толпа весело закричала, и все, кто не был в данный момент на площади, устремились туда. Аоки отступил на несколько шагов назад. Развернувшись, парень побежал прочь, молясь, чтобы успеть во время.

— Назару-кун? — заметив, как Аоки уходит, удивлённо воскликнула Киоко, устремляясь вслед за парнем.

Внезапно, кто-то схватил девушку за запястье, тем самым останавливая. Сасагава резко обернулась и встретилась с грустным взглядом изумрудных глаз. На секунду девушке показалось, что они буквально горят в темноте.

— Не надо, — резко сказал Фран, сжимая руку Киоко. — У него есть дело, которое необходимо закончить в этом году.

***

Блюбелл сидела в кровати и смотрела в окно полуприкрытыми голубыми глазами.

— Одна, — прошептала девушка, ложась щекой на белую подушку. — Совсем одна.

Сейчас в голове Хатори не было никаких мыслей. В палате было темно, лишь светящийся новогодний Намимори освещал комнату девушки. Она уже давно не верила в волшебство. Всё, что делается в мире, всё происходит не по велению волшебной палочки. Всё делают сами люди.

Блюбелл любила новогодний праздник. Любила проводить время с семьёй, помогать матери готовиться к вечеру, выходить на улицу, украшать кадомацу, стоящую на крыльце, играть в снежки с отцом, смотреть на салют, запускать воздушных змеев в небо, дарить подарки. Это, наверное, любили все.

А сейчас она, такая не привыкшая к одиночеству, одна. На памяти Блюбелл это впервые. Родители сейчас где-то заграницей, так что даже они не смогли прилететь вовремя.

Хатори вздохнула, прикрыв глаза. До её ушей долетел первый звон из ближайшего храма, и девушка приподнялась, посмотрев в окно. Она всё сидела и ждала чуда, считая удары колокола.

— Восемьдесят четыре, — прошептала Блюбелл, когда дверь в палату открылась, заставляя девушку прервать процедуру счёта и оторопело посмотреть на того, кто пришёл к ней в гости за несколько минут до Нового года.