Алексей Кащеев – практикующий нейрохирург, кандидат медицинских наук, поэт, популярный блогер, финалист литературной премии «Дебют». Его стихи публиковались в «Новой газете», журналах «День и ночь», «Континент», «Новые писатели», «Пролог» и многих других.
По словам литературного критика Льва Оборина, «стихи Алексея Кащеева путешествуют по карте экстремальных человеческих эмоций – от внезапно накатывающей сентиментальности до убийственной иронии, от страха до восторга. Впрочем, в самый нужный момент Кащеев, нейрохирург по профессии, умеет психологически отстраниться и, пользуясь эмоциями как инструментами, «сделать» текст, придать ему завершенность. Вам понравятся эти стихи, если вас интересует человеческий характер в поэзии».
Авторские отчисления от продажи книги будут переданы
благотворительному фонду «Русь сидящая»
Книга издается в авторской редакции
Составитель Елена Яковлева
Оформление обложки minamilk
Вступительная заметка – ответственное дело, и, разумеется, одним-единственным просмотром рукописи я не ограничился. При первом беглом чтении с экрана компьютера книжка Алексея Кащеева произвела на меня отрадное впечатление, при повторном, с бумаги – тоже, но задним числом я обратил внимание, что страниц с моей карандашной пометкой «минус» и «плюс/минус» больше, чем однозначно «плюсовых».
В ответ на эту бухгалтерию всякий мало-мальски искушенный в поэзии читатель тотчас вспомнит несколько звонких поэтических имен со сходным раскладом удач и промахов. Но я не стану испытывать здравую скромность А. Кащеева, ставя его по названному признаку в какой-либо блистательный ряд, а повторю общеизвестное: обаяние удачного произведения подсвечивает и менее впечатляющие опусы того же автора, если, конечно, и во взлетах, и в падениях ощутима его поэтическая личность. Так, впрочем, и в человеческих отношениях с их чересполосицей. Просто искусство как полигон идеального менее терпимо к промахам, но это к слову.
Стихотворения Кащеева не лирическая эссенция, а пространное повествование в рифму и без. Такая, восходящая к Слуцкому, подчеркнуто прозаическая манера позволяет в шутку анонсировать эти баллады:
Зачем одному из любовников, в случае разрыва, все бросить и ехать в Париж, на 12-ю линию Пигаль («второй вагон из центра и налево…»)?
Почему такого беспросветного юмора исполнены позывные мобильного телефона у одра смерти?
Какие навязчивые сновидения одолевают лирического героя?
Бояться ли медики смерти, с которой они вроде бы изо дня в день накоротке?
Обо всем этом и многом другом читатель узнает из книжки «18 +».
(Лев Лосев рассказывал, что держал в руках американское пособие по русскому языку с разбором пастернаковской «Зимней ночи»: Когда «мело по все земле»? Что «стояло на столе»? И т. п.) Я почему-то уверен, что умный и остроумный Алексей Кащеев не обидится на мой тон. Он ведь и сам, будто передразнивая Ходасевича, несколько на свой лад трактует тему губительного счастья падения с высоты:
Не разобьешься а всего лишьсломаешь ногу в трех местахдва месяца и будто новыйты будешь бегать и плясатьИли пародирует киплинговские мотивы в балладе «Военно-полевая хирургия» – о свихнувшемся институтском преподавателе:
я спал и слышал каждый четвергсквозь чуткий студенческий сонкак он возбуждался при слове «война»и как сокрушался он…. . .и встав без будильника в пять утраон принимал фенибутвот кого мы предъявим врагуесли на нас нападутСтранно, что мне, версификационному педанту и чистюле, в небрежностях стихов Кащеева видится некий шарм и стильное разгильдяйство!
И это не единственная уступка, на которую я пошел. Вроде бы, я не вчера решил для себя, что верлибр это – не по моей читательской части. Но обезоруживающий лиризм такого вот высказывания заставляет забыть о собственном решении:
в детстве ко мне прилетал голубья представлял что он говоритпокорми менядетектив Лешакапитан Лешакаратист Лешакем я еще там себя представляля просил у мамы хлебные крошкиклал их на ржавый гнутый карнизголубь клевал и потом улеталголубь был рыжиммне было пятьтеперь все участники этих событий умерлидаже хлеб изменилсяесли голубь вновь прилетит как он меня узнаетя ведь не стал капитаномне стал каратистомчто я ему скажуНазвание «18 +», в числе прочего, дает знать, что перед нами стихи для взрослых. Жаль, если какие-нибудь простаки родители отнесутся к этому предостережению всерьез! Было бы совсем неплохо, если бы эта книжка попала в руки неглупых и незлых подростков. Матерной бранью нынешнее «младое племя» не удивишь, а с нравственностью в книжке все благополучно на зависть. Причем именно в самом обиходном и человечном смысле.
Вообще, человечность – вполне подходящий ключ к обаянию лирики Алексея Кащеева. Кроме того, пафосу его стихов, при всей их демонстративной безалаберности, присуща нешуточная внутренняя дисциплина, и даже можно разобрать слова не очень торжественной, будто наспех произнесенной присяги:
что у меня можно отнятькроме любви и долга?как хорошо что ничего не отнять…И еще:
не знаю точно как любить друг другав стране воюющей от севера до югано видимо почаще целоватьсяи не бояться…Сергей Гандлевский
Алексей Кащеев создает стихи, построенные на двойной трансформации: порой ироническом, а чаще гротескном остранении бытового начала, а затем на трагическом преобразовании первичного снижения. Получается движение от нейтрального центра вниз, и сразу же высоко вверх. В этом смысле вспоминается Лидия Гинзбург, говорившая про Анну Ахматову: «Она думает, что Олейников – шутка, что вообще так шутят».