Всё это так, но Машка была ещё и беспокойная. Минимум семь дел по обиранию пьяных гостей нашего города. И сидеть бы ей не пересидеть, если б не одно "но". Красивая она была до дрожи в ... коленках. По себе знаю, а фото в личном деле - всего лишь фото в личном деле.

Помню, как вызвал на ковёр лейтенанта, который её от всего отмазывал, и саму Машку, чтобы понять - что к чему. И... даже спрашивать не пришлось: посмотрел только...

И ведь, главное, она даже не заигрывала ни с лейтенантом нашим, ни со мной, "большим начальником", как делали, делают и будут делать проститутки всего мира с представителями закона. Нет, спокойно сидела на казённом стуле, как королева на троне, предоставив лейтенанту потеть и краснеть за обоих...

Как они с Лёхой пересеклись, я не знаю. А когда узнал, поздно было, но друзья ведь! Съездил поговорить. Мое дело ментовское - знаю я этих бабочек с палеными крыльями, - матерью клянутся, что завязали, а сами... И... Опять: глянул... и опять всё понял...

Но мент - всегда мент, уточнил всё ж у Лёхи, по поводу семи ее приводов с отягчающими в виде, слава богу, успешных случаев реанимации командировочных в наркотичке...

– Знаю, - перебил Лёха и опять посмотрел на меня, как на мента, хотя мы уже полиция были, но это неважно.

Вот такая вот предыстория. А история продолжается.

Проехал я ещё двести метров, и вот он "Охотничий дворик". Вывеска на бывшем доме Дворкиных. Неплохая, кстати, вывеска: неброская, но стильная. Смеркаться уже начало, тем более что облака, а на западе - гора Ударник, аж 826 метров над уровнем моря, как школьная географичка наша с гордостью говорила.

Место под навесом занято. И не просто занято. Здоровенный черный Гелендваген, и 777 в номере, а это уже не просто понты, а ПОНТЫ, хотя с моими 0002 на синем фоне не сравнить. И... соседняя область. Вот те раз! Какого ж ляда этих соколиков сюда занесло? И машина новая, только пыльная очень, характерной такой красноватой въедливой пылью, которой грунтовка на Шахтёрск славится.

И окна в доме. Я ж от поворота видел, светились. А потом - раз!
– и погасли. Странновато.

И дверь закрыта. Что ж, мы не гордые, постучим... Ещё постучим. Слышу же, там внутри возня какая-то... Ещё... Вот так.

Зажегся свет, и дверь открылась. Машка, точнее, Мария Фёдоровна Дворкина собственной персоной. Только что встала, что ли? Вид какой-то... потрепанный. Интересно, кофточки женские теперь модно мятые носить?

– Проходите, Олег Павлович... извините... у нас тут проблемы... с электричеством. И Лёша заболел...

Именно так, с паузами, и опять как-то неправильно. Раньше она по-другому разговаривала.

В зале, мягко говоря, пустовато. За столами всего два посетителя. И... незнакомый мужик за стойкой.

– - Олег Павлович, вы к нам выпить? Закусить?

– - Нет, Мария Фёдоровна, переночевать, если позволите...

Опять пауза. Мария Фёдоровна явно не знает, что ответить.

Интересно сидят эти, хм, посетители. Один, который постарше, справа от входа, спиной к окну, второй слева, около стойки, тоже лицом в зал. Вроде, как отдельно сидят, но похожи. И между собой похожи, и с мужиком за стойкой тоже похожи: тот хоть и без пиджака, но явно из их компании. Кавказцы. Даже точнее - грузины. Деловые с виду, особенно старший. Хороший костюм. А у того, что слева, тоже неплохой, только на размер больше, чем нужно, мешковатый такой. Как у профессиональных охранников, чтобы одновременно и выглядел и движения не стеснял, если что. Кстати, тут у них неувязочка. Машина-то на улице одна, значит, вместе приехали, а сидят будто незнакомые. Так бывает, когда не было времени сговориться. Или всё это уж очень случайное совпадение, и кто-то из них пришёл пешком, например, из посёлка. Но зачем? Что делать в шахтёрском посёлке грузинам из соседней области?

И Машка... Совсем не похожа на себя. Да и кавказцы сидят перед пустыми столиками. Странно, если только что приехали и ждут заказ, то почему на их Гелике пыль? Дождь-то только-только закончился, а до этого минимум полтора часа шёл... Опять странно... Ладно, присядем пока, тоже так, чтобы всех видеть, у стойки справа.

И этот, в рубашке, изображает бармена. Стакан протирает, как в американском кино. Не помню я, чтобы у Лёхи такие приятели водились, даже учитывая его бурное прошлое.

Похоже, что-то тут нечисто. И, главное, непонятно: Машка-то - она жертва или заодно с грузинами? Не очень похоже, что заодно, но... как-то не хочется стать в восьмым в ее списке, которые тоже до самой реанимации ей верили. Вот же - стоит рядом в мятой кофте, как статуя, а мне что делать?

Но... надо как-то выводить ситуацию из ступора. Я заказываю здешнее фирменное - "Говяжья печень с гречкой в горшочке". Её ещё мать Лёхина готовила.

Мария Фёдоровна в задумчивости уходит на кухню. Даже не спросив стандартное:

– А что пить будете?..

Всё очень странно, но пока никто не делает резких движений...

Между тем опять появляется Машка и приносит посетителям в костюмах стаканы и графины с чем-то красно-розовым. Похоже, что фирменную "Наливку клюквенную от лесника". Плюс какую-то еду. Посетители наливают напиток в стаканы. Который постарше отставляет стакан, берет нож, вилку и начинает что-то резать на тарелке, второй пьёт из стакана, медленно, будто не наливка это, а французское вино.

Мужик за стойкой кивает Машке, и они уединяются на кухне. Опять пауза. Достаю из портфеля лэптоп, открываю и делаю вид, что работаю. На самом деле включаю камеру - там широкоугольный объектив, так что я вижу обоих клиентов и часть стойки.

Так. Мужик в рубашке возвращается из кухни. Следом Машка и сразу ко мне:

– Насчёт жилья, Олег Павлович, увы, не получится. Комната уже занята. Вот этими господами.

Она кивает в зал. Тот, что постарше, едва заметно морщится. Да, он тут главный, а придумывать версию для Машки пришлось охраннику, тому, что за стойкой. Или сказочку эту они вдвоем сочинили. Но... в любом случае надо старательно "ниочемнеподозревать"...