– Ты – Кнут. Победитель «Пира Мечей». В тебе нет трусости... и все же слабина нашлась.

В мгновение ока Керш был на ногах, отшвырнув стул, на котором сидел. Оба Сдирателя положили перчатки на эфесы своего оружия. Керш сжал рукоять цепного меча, Скейс – силовой секиры, висящей прямо под коротким мечом.

– Надавил на больной нерв, Кнут? Собираешься разрубить меня мечом моего труп-капитана?

Губы Керша скривились.

– Я прочувствовал твою боль, - честно ответил Кнут. – Никто не хочет встретиться с Альфа Легионом больше, чем я. У них Стигмученник, и я не смогу восстановить свою честь без него. Я поклялся на мече примарха, что найду его, и кровь людей, пытавшихся вернуть его – на моих руках.

Керш отпустил рукоять и протянул ладони вперед.

– Знай, что потеря Стигмученника – самое страшное наказание для меня. Поэтому будь уверен, верная плеть, сегодня не прольется ничья кровь. Как труп-капитан я не позволю этому случиться.

– Этого мало...

– Что ж, пока этого достаточно, старшая плеть Скейс.

Скейс оглядел присутствующих, застывших в ожидании развязки. Отпустив рукоять секиры, плеть медленно сел на место.

– Я у меня есть приказ, - произнес Керш, обращаясь ко всем присутствующим, но не сводя глаз со Скейса, - как и у вас. Причина, по которой мы не летим на мир Роршах – распоряжение магистра Ишабольда. Его приказ – прибыть на Святой Этальберг. И мы выполним его.

Присутствующие кивнули в знак подчинения.

Вошел серв. Поклонившись Кершу, он что-то прошептал на ухо командору Бартимию.

– Мы входим в систему кардинальского мира, - передал присутствующим Бартимий.

– Приготовьтесь к варп-перемещению, - приказал Керш, кивком разрешив командору покинуть ораториум.

Когда молодой Йоахим и Ишмаил поднялись со своих мест, Кнут повернулся к ним.

– Стоять! – рявкнул он, заставив плетей вернуться на свои места.

– Чертово неповиновение, - произнес Керш. – Вы уйдете только тогда, когда я отпущу вас, не раньше.

Он повернулся к Скейсу.

– Вы забылись, но я прощаю вас, так как вы последовали плохому примеру старшины Скейса. Я применю к нему меру наказания в виде прекращения участия в ритуале на три дня. За это время он должен считать себя недостойным облачаться в «мантию Дорна».

Капеллан Шадрат резко развернулся. Ишмаил и Йоахим застыли, не веря своим ушам. Скейс был взбешен, но молчал.

– Бичевание плоти – право любого Сдирателя, - гаркнул плеть Ишмаил.

– Нет, брат, - парировал Керш, - ты не прав. Единение с примархом – привилегия, которая не доступна тем, кто не следует его идеалам. Я уверен, капеллан Шадрат согласится со мной.

Шадрат молчал.

– Тогда я присоединяюсь, - произнес Ишмаил.

– И я, - отозвался Йоахим.

– Как пожелаете, - произнес Керш. – Я принял к сведению признание вашей некомпетентности. Капеллан проследит за выполнением наказания.

В ораториуме повисла гробовая тишина.

– Разойтись.

Когда в ораториуме остался только Эзраки, апотекарий обратился к Кершу.

– Совещание должно было пройти... мягче, - произнес апотекарий.

Однако Керш был не в настроении обсуждать эту тему.

– Почему бы тебе не применить свои таланты к раненой чести моих офицеров? – огрызнулся Керш.

– Боюсь, твои раны – за гранью моих талантов, - признал Эзраки.

Керш кивнул Эзраки. Апотекарий двинулся к выходу.

– Я хочу, чтобы ты сопровождал меня, - произнес Керш, когда тот дошел до дверей ораториума.

– Как скажешь, труп-капитан, - ответил Эзраки.

– Мне нужен человек, который даст мне дельный совет по поводу политики Экклезиархии, - признался Керш. – Я не знаком с кухней Адептус Министорум. Я – плохой политик.

– Думаю, вы уже доказали это сегодня, - произнес Эзраки, позволив себе небольшой смешок.

Керш отыскал своего призрака, сидевшего, словно статуя, и неподвижно взиравшего на труп-капитана.

– На что уставился? – раздраженно огрызнулся Керш.

ГЛАВА 5

СУСПЕРИАНА ОБЛИГАТИО

Громовой ястреб «Импунитас» разорвал небеса. Как только боевая машина проникла в верхние слои атмосферы, она попала в вихрь мелких частиц щелочных снегопадов. Сверху мир казался усеянным колокольнями, башнями и шпилями монастырей. Темный мир поклонения, переживающий химические метели. Захария Керш вошел в кабину пилота. Пилот и его команда собрались целовать поднятые кулаки, но труп-капитан остановил их.

– Продолжайте работу.

Керш уставился на картину за бортом. Впереди виднелось их место назначения. Вырезанная в заснеженных пиках Ватикских высот, административный центр и столица Святого Эталберга. Здесь огромные шпили дворца «Эфорика» уходили в небеса. Сам дворец, словно бегемот, развалился среди темных соборов. Именно с вершин дворца Экклезиархия несла духовное просвещение миллиардам эталбергцев и триллионам других верующих за пределами кардинальского мира, раскиданных по всему субсектору. Башня «Кафедра» считалась самой высокой, в ней располагались трон кардинала и община Адептус Сороритас.