– Добро пожаловать на юг, – немедленно отреагировала с заднего сиденья Алиса. – Надеюсь, нас не смоет, папочка?

Алексей вцепился обеими руками в руль и крепко стиснул зубы, чтобы не высказать противной девчонке все, что о ней думает. Всю дорогу Алиса только и делала, что изводила его, язвила, дерзила, и Алексей был на пределе.

Он отвратительно спал этой ночью: в номере придорожного мотеля было слишком душно и полно комаров. Вдобавок час назад их оштрафовали за обгон на перекрестке. Алексей не заметил перекрестка, зато его самого заметила камера видеонаблюдения, и первый же гибэдэдэшник призывно махнул палкой. У Алексея было два варианта: либо лишиться прав, либо заплатить немалый штраф. Рассчитавшись, он вернулся в машину еще злее прежнего. А вскоре полил дождь, и теперь еще этот проклятый камень угодил прямо в «дворник»…

Алексею страстно захотелось схватить Алису за шкирку и вышвырнуть из машины: пусть помокнет, проветрится, авось научится уважать старших.

Верно оценив его состояние, Маруся в сотый раз взялась сгладить зарождающийся конфликт.

– Алиса, сейчас же прекрати! – попробовала она одернуть дочь. Непривычный суровый тон давался ей плохо. Голос дрогнул, слова прозвучали скорее просительно и жалобно, чем строго. – Ты же видишь, папа и без того нервничает! Лешенька, мы, наверное, просто посидим и переждем, да? Дождь кончится, и ты посмотришь, как все починить?

– Если бы папа, – вполголоса, но вполне отчетливо процедила девочка, и Алексей, разумеется, услышал. Он рывком распахнул дверь и вышел из машины. Ощущение было такое, словно на него сразу же вылили ведро холодной воды. Стуча зубами, Алексей склонился над «дворником», пытаясь оценить масштабы повреждения.

К счастью, все оказалось не так плохо. Он быстро убрал злополучный камень и снова вернулся в салон: потребовалcя гаечный ключ. Маруся что-то отрывисто выговаривала Алисе, но тут же умолкла при его появлении. Алексей нашарил под сиденьем отвертку и снова захлопнул дверцу.

Сражаясь с увечным стеклоочистителем, он изо всех сил старался привести мысли в порядок. Надо взять себя в руки. В конце концов, он взрослый человек, а Алиска – всего лишь четырнадцатилетний подросток. В этом возрасте все максималисты. Что толку ругаться и доказывать свою правоту? Нужно быть терпимее, снисходительнее, мудрее…

Однако мудрость давалась с трудом. Может, будь Алиса его собственной дочерью, все было бы куда проще, и ее выкрутасы не выводили из себя так сильно. Любимым детям прощают многое, если не все.

Но чужую вздорную девчонку любить не получалось. Да и обычная вежливость давалась все хуже и хуже. Уже не впервые в голову закрадывалась мысль: а не зря ли он все это затеял? Зачем было брать на себя такую ответственность, тащить их неведомо куда? С другой стороны, для себя Алексей иного выхода не видел, Маруська была его женой, и он любил ее. А брать с собой Маруську, бросив Алису, было немыслимо, так что…

Надеясь, что теперь «дворник» заработает, Алексей, закончив ремонт, мокрый как мышь, плюхнулся на сиденье.

– Замерз? С тебя вода льет, – виновато произнесла Маруся, как будто это она запустила камнем в стекло. Иногда заискивающие интонации ее тихого голоса выводили Алексея из себя. Он чувствовал себя маньяком, который тиранит ни в чем не повинную жертву.

– Ничего, согреюсь, – буркнул он. Стянул через голову насквозь мокрую футболку и повесил на спинку сиденья. Проверил – дворники послушно размазывали дождевые капли по стеклу.

– Поедем или подождем, пока ливень кончится? – несмело спросила Маруся.

– Поедем потихоньку. – По правде говоря, Алексею осточертело это путешествие, хотелось быстрее добраться до места. Он рассчитывал оказаться в Каменном Клыке уже к вечеру, но теперь, из-за вынужденных остановок, данная перспектива выглядела все более туманной. Как бы еще одну ночевку делать не пришлось.

Маруся еле слышно вздохнула, но возражать не решилась. Алексей отлично знал, что жена предпочла бы переждать непогоду. Несколько лет назад они попали в аварию – автомобиль занесло на скользкой дороге. Алексей пытался вырулить, но избежать столкновения не удалось, и машина врезалась в столб. «Четырнадцатая» пострадала довольно сильно. Это вообще была невезучая машина, с которой вечно что-то случалось: то «раздели» на стоянке, то магнитолу сперли, разбив боковое стекло. После той аварии Алексей больше на ней не ездил, отремонтировал и продал. Добавил денег, купил «Ниссан», который теперь сменил на «Опель».

Они с Маруськой, к счастью, тогда отделались ушибами и ссадинами. Но страх, который испытала жена в те короткие мгновения, остался с ней навсегда, Алексей часто замечал его темную тень на дне ее оленьих глаз. Видел, как Маруся судорожно сжимает руки в замок, стоит ему чуть превысить скорость, знал, как боится ездить в дождливую или снежную погоду, и всегда старался оградить ее от таких поездок. Но сейчас Марусин испуг почему-то вызвал у него мстительную, злую радость. Он сделал вид, что не замечает ее состояния, и завел двигатель.