Брат! Вижу, что ты много заботишься о врачевании телесных болезней, и думаю, что отцы не заботились о сем. Второй помысл твой лучше первого, ибо второй заключает в себе совершенную веру в Бога, а первый – неверие. Один заключает в себе терпение, от которого происходит искусство (опытность), а из сего рождается упование не посрамляющее (см. Рим. 5, 4–5); другой заключает в себе (душевное) изнеможение – сестру малодушия, в которой живет маловерие – матерь сомнения, отчуждающая от Бога и низводящая людей в погибель. Один (помысл) делает людей друзьями Божиими, другой – врагами Божиими. Один есть ходатай Царствия Небесного, а другой – геенны. Один возвышает главу (нашу) и дает нам дерзновение к Богу и Владыке нашему, другой заставляет нас со стыдом опустить главу и делает человека бездерзновенным перед Богом. Один собирает ум, да все попечение свое возложит на Господа; другой же вовлекает сердце человека в пленение и иные злые размышления. Один совершает дело так, что оно служит в назидание ближним, другой к расслаблению видящих. Один (помысл) руководится таким рассуждением: «Видящий сокровенные недуги может исцелить и мою болезнь»; другой же исполнен неразумия относительно Бога, что Он, может быть, исцелит его, а может быть, и нет. Один дарует мирное устроение и учит не унывать, а другой наводит смущение. Один заставляет человека приближаться к селениям и к весям, другой же – удаляться от всего подобного. Один влагает в сердце печаль и томит его, другой же внушает благодарение, сильно ходатайствующее о спасении людей пред великим Врачом, Который носит недуги наши. Я же, брат мой искренний, доселе, по лености моей, не показывал себя врачу и не прилагал врачевания к (своей) ране, не по добродетели, но по лености, для того, чтобы не приближаться к городам и селениям, не отяготить собою кого-либо, не заставить его беспокоиться о мне недостойном, боясь ответа, который в ожидаемый час потребуется от подобных мне. Но блажен, кто может потерпеть ради добродетели, ибо он делается соучастником терпения святого Иова. Помню и то, что многие жены, страдая в телесных болезнях, терпели, предоставляя все Богу. И стыжусь я, который называюсь мужем. Кровоточивая, оставя первый свой образ мыслей и познав, что нисколько не могли помочь ей телесные врачи, которым она раздала все свое имение, приняла другое намерение и прибегла к великому и духовному Врачу, исцеляющему души и тела, и недуг ее, еще прежде повеления (Владыки), как бы убоялся и исчез. И жена Хананейская оставила людей мира сего: чародеев, чревоволшебников, волхвов, видя, что суетно все их искусство, и прибегла ко Господу, взывая: помилуй мя, сыне Давидов (Мф. 15, 22). И от одного конца земли до другого проповедано всем, что сотворил с нею человеколюбивый Врач. Оставлю прочих и буду поучаться в примере сих (двух жен): не успею ли, может быть, когда-нибудь, хотя поздно, достигнуть их веры и не лишиться блаженства. Довольно для меня и сих двух на обличение стыда моего, и не нужно приводить здесь в пример веру и смирение сотника, который не только оставил врачей и других (помощников) и пришел ко Владыке, но и счел себя недостойным ввести Его в дом свой и с верою сказал Ему: рцы слово, и исцелеет отрок мой (Лк. 7, 7). Велика была его вера, и Спаситель наш похвалил его. Говорю же сие, пристыждая самого себя, что не желаю усильно, не ревную, не стараюсь, не прибегаю (к Богу) и не знаю, окаянный, когда постигнет меня оный приговор, когда призовут меня, когда приидет страшный и неумолимый Ангел грозно взять окаянную мою душу, и когда затворится дверь, и не останусь ли я вне, взывая с пятью (юродивыми) девами, – но никто тогда не услышит меня. Что сие снедает меня теперь, это явно, и что уныние и леность побеждают меня, и сие не тайно. Что же, отчаяться ли мне? Нет, да не будет сего: это смертный грех! Но умилостивись, брат, и пролей надо мною, как над мертвецом и смердящим гробом, горькие слезы, ибо знаем, как они полезны; плач Петра апостола научил нас сему. И помолись о мне, который говорю это и не делаю ничего доброго, чтобы и надо мною умилосердился Благой Врач и исцелил недуги мои душевные и телесные. Ему слава во веки, аминь.

Сын мой! Кто имеет какую-либо болезнь, тот должен вопрошать о ней одного из отцов и делать все по его совету, ибо иногда случается, что старец имеет дарование и тайно подает исцеление, так что и телесные врачи не всегда бывают нужны (больному).

Брат! Если бы ты вникнул в слова твоих прошений, то мог бы уразуметь силу смысла, заключающегося в них. Признавая меня отцом и учителем, зачем в то же время считаешь и гневливым? Отец бывает сострадателен и отнюдь не гневлив, так же и учитель долготерпелив и чужд гнева. Относительно правила, о котором ты спрашиваешь меня (скажу тебе): ты хочешь разветвить путь, коим чрез узкие врата входят в живот вечный (Мф. 7, 13–14). Христос же кратко говорит тебе, как должно войти туда. Оставь человеческие правила и послушай Сказавшего: претерпевый до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22). Если человек не имеет терпения, не войдет он в жизнь вечную. Не желай получить от меня правила, ибо я не хочу, чтобы ты был под законом, но под благодатью (Рим. 6, 14). Апостол говорит: праведнику закон не лежит (1 Тим. 1, 9), а мы желаем тебе быть в числе праведных.

Держись рассуждения, подобно кормчему, который, соображаясь с ветром, направляет ладью свою. Когда бываешь болен, поступай во всем согласно с написанным тебе мною; и в здоровом состоянии (поступай) также; тело в болезни не может принимать пищу по обыкновению; следовательно, и при этом случае нельзя соблюсти правила. И о днях (скажу): все почитай равно святыми и добрыми. Делай все разумно, и это приведет тебя в жизнь вечную о Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава во веки, аминь.

Любезнейший брат! Ты радуешь меня своими словами и соглашаешься со мною, не разумея того, что сам говоришь. В прошениях твоих ты называешь себя грешным, а грешный есть злой раб; ты теперь говоришь, что тебя постигла болезнь, болезнь же есть наказание. – Итак, наказание послано злому рабу. Если тебе тяжело нести наказание, то перестань быть злым; если же ты зол, то прими наказание; когда же радуешься, будучи наказываем, то ты не зол, а кто не зол, любим Богом. Егоже бо любит Господь, наказует (Евр. 12, 6). Рассмотри же по истине, кто ты, и избери себе одно из сказанного. Бог знает, что хотя я и презираю свое спасение, но по силе моей тружусь (в молитвах) о вас, боясь заповеди. А желая омыть скверны, омой их слезами: ибо они чисто омывают всякую скверну. Пока не умолкнет гортань твоя, взывай к Иисусу: Господи, спаси ны, погибаем (Мф. 8, 25). Очисти сердце свое от пепла и воспламени тот огонь, который Господь пришел ввергнуть на землю: он истребит все сие и сделает золото твое чистым и горнило искусным. Много потребно нам трезвения.

Не скорби, брат: смерть без грехов – не смерть, но переход от скорби к покою, от тьмы в неизреченный свет и жизнь вечную. Говорит же тебе Бог Великий Царь наш: прощаются тебе все грехи твои, преимущественно за молитвы и моления святых и ради твоей веры в Него; и да подаст Он тебе терпение до конца.

Писание говорит: проидохом сквозе огнь и воду, и извел еси ны в покой (Пс. 65, 12); и желающим угодить Богу надобно пройти чрез небольшие скорби. Как же мы ублажим святых мучеников за страдания, которые они претерпели Бога ради, если сами не можем переносить и горячки? Скажи скорбящей душе своей: не лучше ли для тебя горячка, нежели геенна? Не будем малодушествовать в болезни; апостол говорит: егда бо немощствую, тогда силен есть (2 Кор. 12, 10). Смотрите – Бог испытует сердца и утробы. Потерпим, перенесем, будем учениками апостола, сказавшего: скорби терпяще (Рим. 12, 12), благодаряще всегда о всех (Еф. 5, 20), чтобы и на нас исполнилось слово Писания: исповестся тебе, егда благосотвориши ему (Пс. 48, 19). Если ты был прежде успокоен в отношении тела, и к испытанию твоему встретилась небольшая скорбь, то почему не вспоминаешь об Иове, который сказал: аще благая прияхом от руки Господни, злых ли не стерпим (Иов. 2, 10)? Знай, что те, которые желают покоя во всем, услышат некогда: восприясте благая ваша в животе вашем (см. Лк. 16, 25). Не будем ослабевать; мы имеем Бога милостивого, Который знает и немощь нашу более нас. Если Он, для испытания, попускает на нас болезнь, то мы имеем врачевание от апостола, который говорит: верен Бог, Иже не оставит вас искуситися паче, еже можете, но сотворит со искушением и избытие, яко возмощи вам понести (1 Кор. 10, 13). Господь да укрепит больного и служащих ему, и делания обоих будут во славу Божию. Чтобы не малодушествовать и не отягощаться, взирайте на конец терпения. Близок Бог, сказавший: не имам тебе оставити, ниже имам от тебе отступити (Евр. 13, 5). Поверьте мне, братия, что тщеславие овладело мною: будучи болен, я никогда не ложился и не оставлял своего рукоделия, хотя и сильные болезни меня постигали. Но незадолго до того, как я заключился в келию, тщеславие ухитрилось и не стало допускать ко мне болезни; скорблю теперь, желая терпения, а что терпеть, не знаю. Не постигает меня скорбь, и изнемогаю, слыша, что претерпевый до конца, той спасен будет (Мк. 13, 13). Помолись, чтобы я сохранил надежду спасения моего о Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава во веки, аминь.

Когда человек чувствует болезнь, и страсть не беспокоит его, то такая болезнь от Бога и уничтожает брань, и тогда надобно оказывать телу некоторое снисхождение. Когда же при болезни беспокоит и страсть, то отнюдь не должно снисходить телу, ибо эта болезнь происходит от бесов, а снисхождение умножает страсть. И потому, где брань, там полезно утеснять тело, хотя бы оно находилось и в болезни, чтобы, помогая телу, не ввергнуть в болезнь душу. Если же очевидна будет причина изнеможения телесного, будет ли то от путешествия, или тело изнеможет от тяжелых ран, то должно снизойти телу, однако умеренно, а не сверх надлежащего, потому что и бесы примешивают свое.

Болезни, происходящие от нерадения и беспорядочности (в жизни), естественно за сим следуют. Посылаемые же от Бога, в наказание человеку, за преслушание посылаются. От тебя зависит: быть нерадивым, или жить нечисто и впадать в болезни, пока не приведешь себя в должный порядок. Впрочем, покаянием можешь избавиться от наказательных болезней. И (скорбные) приключения также бывают различны. Некоторые из них попускаются на нас за нерадение, а некоторые в наказание, к пользе нашей, чтобы мы покаялись. Различать же одни от других может (лишь) человек духовный.

Биографические сведения о святом весьма скудны. На русском языке до сих пор не издано ни одного древнего жития подвижника. В самом популярном агиографическом многотомнике – Житиях святых по святителю Димитрию Ростовскому житие Ефрема Сирина представляет собой искусственное объединение разных источников, в том числе и весьма поздних. Если же обратиться к текстам самого преподобного Ефрема, то можно найти интересные сведения из его жизни, которые не попали в популярные жизнеописания.

Отец преподобного Ефрема был языческим жрецом. Он выгнал сына из родного дома за сочувствие христианской вере. Тогда юношу принял святой епископ и наставил его в любви к добродетелям и постоянному усердному размышлению над словом Божиим. Изучение Священного Писания зажгло в преподобном Ефреме огонь, заставлявший его презирать суету и заботы мира сего и возноситься душой к наслаждению небесными блаженствами. Вера и упование на Господа, неколебимые, как гора Сион, сделали его жизнь достойной восхищения. Преподобный Ефрем обладал такой чистотой тела и души, которые превосходили возможности человеческой природы. Они позволяли ему быть владыкой всех движений своего духа, и ни один дурной помысел не появлялся даже на самом дне его души. В конце жизни преподобный Ефрем признавался, что никогда ни о ком не говорил плохо и никогда с его уст не слетало необдуманного слова.