У него даже фирма не была зарегистрирована, и пришлось поставить печать «Навигатора» – левой конторы, через которую обналичивали деньги. Вписав название и юридический адрес, он вышел к гостям. Усевшись в кресло, принялся заполнять реквизиты.

– Мы поехали, реквизиты по факсу пришлёшь, – сказал Реваз.

– Надо бы заполнить, – откликнулся Чингиз. – Я возьму листок, заполню в гостинице, всё равно делать нечего.

Андрей протянул листок с реквизитами.

– Ещё чего – гостиница, – возмутился Реваз. – Сейчас ко мне поедем, покажу, что такое настоящий дом. В баньке попаримся, в бассейне поплаваем.

И, обращаясь к Андрею, добавил:

– Отпрашивайся у жены, поедем с нами.

– Никуда он не поедет, у нас дел полно! – крикнула Мариам из спальни.

– А ты не подслушивай, коза?! – ответил Реваз, направляясь в прихожую.

Реваз позвонил утром, не было ещё семи. Без лишних предисловий попросил сто пятьдесят тысяч рублей взаймы на два дня – нужно заплатить недоимку, иначе налоговая арестует счёт, и сорвётся очень крупный контракт. Андрей ответил, что у него не то что денег, ещё и фирмы-то нет.

– Как нет, ты же вчера дал реквизиты, – удивился Реваз.

– Это помойка. А фирма будет готова примерно через неделю.

– А сколько можешь дать? На два-три дня, мне нужно позарез.

Андрей вспомнил про контракт с краснодарским МНТК, о котором говорил Леонид Маркелов, представитель из Краснодара.

– Сейчас нет ни копейки, но в течение двух недель, возможно, будет вся сумма.

– Это точно?

– Точно. Меня уже дёргают с выставлением счёта, я их немного динамлю, так как банковского счёта нет так же, как и фирмы.

– Ладно, Андрей, давай спи, попробую в других местах.

– Подождите, Реваз Самвелович…

– Что такое?

– А что за товар у этого казаха?

– Какого ещё казаха?

– Ну, Чингиза, который вчера приезжал.

Реваз в ответ расхохотался.

– Вот артист. Как же ты контракт подписывал?

– А что я подписывал… Вы сказали – подписывай, мы торопимся, я и подмахнул.

– Ладно, давай, вон, Чингиз уже проснулся, идёт ко мне сюда.

Понизив голос, Реваз добавил:

– Его завод выпускает зубную пасту.

И положил трубку.

– Чего так раскричался, поспать не даёшь, – недовольно сказала Мариам, прижимаясь. – Тоже мне, деловой: чуть свет – звонки пошли.

«Это же надо – какое совпадение! – подумал Андрей. – Как будто специально – сумма казахского контракта, сумма краснодарского контракта, и то, что просит Реваз – все три цифры почти совпадают. Примерно тридцать тысяч долларов!»

Коллектив подобрался замечательный. Михаил – знакомый, хозяин сети фотосалонов, попросил, чтобы его жену пристроили хотя бы кем-нибудь, и даже сказал, что зарплату будет сам ей выплачивать, лишь бы скучающая домохозяйка была под присмотром в каком-нибудь офисе. Так его супруга Вика стала секретарём. Бухгалтерию взялась вести по совместительству соседка Аня.

Ещё Андрей трудоустроил мужа маминой приятельницы, сорокалетнего молдаванина по имени Калистрат Гелиосович Кодряну. Комически серьёзный, в костюмчике девятьсот лохматого года, он выглядел, как вытащенный из чулана долгое время пылившийся театральный реквизит. Андрей приспособил его как «администратора». Со слов Кодряну, он сменил множество профессий, имеет обширный опыт в различных областях, и может поднять любое дело. У него уже было занятие – он закупал на Черкизовском рынке Москвы ковры и развозил по торговым точкам в Волгограде. А по совместительству изъявил желание работать в Совинкоме – узнав от Ольги Альбертовны, что там целина, работы непаханый край. Прямо как комсомолец, рванувший на БАМ. Какую бы тему Андрей ни затронул, Кодряну сразу же её подхватывал. Шла ли речь о таможне – он часами рассказывал, где и что растамаживал; заговаривали за щекотливые и нестандартные ситуации – и тут он ас. Он был геометром больше Пифагора, физиком больше Ньютона, и бизнесменом больше Билла Гейтса. Просто время его еще непришло, звёзды неправильно встали.

Глядя на его старинную одежду, Андрей ради шутки завел разговор о моде, и о том, какой переворот совершила легкая промышленность.

– …раньше ведь как было – самым ценным подарком считался отрез ткани. Чем больше в сундуках хранится тканей, тем богаче человек. Из них шили одежду – платья и костюмы, которые передавали по наследству, от матери к дочери – и так далее к внучкам и правнучкам, до десятого колена. Вытаскивает девушка платье из сундука и произносит гордо: «Этому наряду сто двадцать лет!» А что сейчас – год поносили, всё, немодно, на свалку! А почему, спрашивается? А потому что работникам индустрии моды очень кушать хочется, и они диктуют потребителям свои условия.

Нимало не смутившись, Кодряну и эту наживку заглотил, и стал вспоминать наряды своих бабок и прабабок, хвалиться доставшимися по наследству коврами. Очень быстро Андрей понял, что его «администратору» абсолютно безразлично, о чём базарить, лишь бы не работать. И стал называть коврожрецом, или Ваше Ворсейшество.

Для тех сделок, что предлагал Кошелев, не нужна была ни своя фирма, ни тем более офис с персоналом. Когда Андрей принёс ему деньги, обналиченные через «Навигатор» – предоставленную Трезором левую фирму, заведующий оперблоком дал новый заказ: нужно продать одной из городских больниц продукцию московского ЭТП МНТК «Микрохирургии глаза» – инструменты и расходные материалы для нужд глазной хирургии. Условия прежние – десять процентов.