Как вы понимаете, столь трудную задачу — встретиться с вдовой Калледона — леди Молли взяла на себя. Мы вместе поехали на Фритцджонс-авеню. Миссис Калледон была дома, и слуга проводил нас в гостиную.

Нас встретила леди Айрин — изящная молодая женщина небольшого роста. Думаю, ей еще не было и двадцати пяти. Она была ирландкой, происходила из старинной аристократической семьи, по полностью разорившейся, тогда как мистер Калледон был весьма преуспевающим бизнесменом, хотя и не имел высоких связей и благородных корней. Некоторые члены семьи леди Айрин не одобряли ее желания выйти замуж за Калледона, но с любовью бороться невозможно, и они смирились. Прошло всего лишь шесть месяцев после их свадьбы, и леди Айрин наверняка считала своего мужа идеалом мужчины.

Леди Молли рассказала леди Айрин о смерти Марка с присущим ей тактом. Мы с моей подругой были потрясены глубоким горем, охватившим все существо молодой женщины. Перед лицом ее неподдельного страдания наши слова казались пустыми и ненужными.

Конечно, все ожидали, что расследование обнаружит какие-то подробности личной жизни Калледона. Однако полицейским не удалось раскопать ничего существенного. Молодая вдова была погружена в свое горе, слуги тоже не могли ничего сообщить следствию — их наняли совсем недавно, когда молодожены, вернувшись в Лондон после медового месяца, стали обустраиваться в доме на Фритцджонс-авеню. С Калледонами жила тетка Марка — миссис Стейнберг; сейчас она была тяжело больна. Одна из молодых служанок, не подумав, рассказала ей о смерти племянника. И тогда старая леди потребовала встречи с полицейскими.

— Марк Калледон был единственным из моих племянников, которого я любила, — торжественно заявила она. — Именно ему я завещала большую часть того, что мне осталось от мужа, мистера Стейнберга. Но Марк должен был вести себя, как подобает джентльмену, иначе я бы вычеркнула его из завещания; кстати, именно это и случилось раньше с другими моими племянниками и племянницами. Я выросла в Шотландии и ненавижу все эти новомодные штучки, которые считаю развратом и распутством.

К сожалению, показания старой леди не приблизили нас к разгадке смерти ее племянника Марка Калледона. Действительно, оказалось, что у Марка было несколько братьев и сестер, которые так или иначе совершили нечто, противоречившее принципам миссис Стейнберг.

Между тем следствие почти не двигалось. Правда, оставалась таинственная дама в большой шляпе. И вот эта загадка становилась с каждым днем более неразрешимой.

Несмотря на старания, никто из служащих кафе «Мэтис» не смог дать точного описания спутницы Калледона.

Спустя несколько дней миссис Стейнберг умерла — для ее больного сердца все происшедшее с племянником оказалось слишком тяжким испытанием. Перед смертью она положила в банк 250 фунтов стерлингов, велев выплатить эти деньги тому, кто поможет следствию обнаружить убийцу Марка.

Сумма в 250 фунтов стимулировала всех, так или иначе причастных к делу. И я думаю, именно благодаря ей Кэтрин Харрис, бывшая горничная Калледонов, решила поведать полицейским то, что ей вдруг показалось важным.

Леди Молли встретила девушку в кабинете шефа полиции. Кэтрин рассказала, что однажды к Калледону, через неделю после приезда молодоженов, пришла дама, по виду явно иностранка. В тот час леди Айрин дома не было, и мистер Калледон принял посетительницу в своей курительной комнате.

— Она была очень хороша, — рассказывала Кэтрин, — и прекрасно одета.

— И на ней была большая шляпа? — спросила леди Молли.

— Нет, не помню, чтобы шляпа на ней была уж слишком большая.

— Но вы хорошо запомнили саму даму?

— О да. Она была очень высокой и очень, очень красивой.

— Вы сможете ее узнать, если встретите вновь?

— Да, конечно, — воскликнула Кэтрин Харрис.

Итак, дама провела около часа с мистером Калледоном за закрытой дверью, а потом домой вернулась леди Айрин. Дворецкого в тот час не было, и дверь открыла Кэтрин. Хозяйка ее ни о чем не спросила, и Кэтрин не стала говорить, что у хозяина — гостья. Через пять минут из курительной комнаты раздался звонок. Иностранка уже стояла в коридоре, ожидая, чтобы ее проводили к дверям, что Кэтрин и сделала. А потом появился мистер Калледон. Он был просто разъярен.

— Не знаю, что я сделала не так, но он был как бешеный. Он сказал, я плохая горничная, и он потребует, чтобы хозяйка меня выгнала, что мне много раз говорили — нельзя впускать в дом кого попало. Он ужасно ругался. Думаю, он нажаловался на меня леди Айрин, и на следующий день меня уволили.

— И вы больше никогда не видели ту даму? — спросила леди Молли.

— Нет.

— Между прочим, а почему вы решили, что она иностранка? Она что, говорила с акцентом?

— Нет, она вообще почти не говорила, только спросила, дома ли мистер Калледон, но вы знаете, она выглядела как француженка.

На этом и закончился наш разговор с Кэтрин Харрис.

— Ну что, мы не продвинулись ни на йоту, — недовольно сказал шеф полиции, когда за Кэтрин Харрис захлопнулась дверь.

— Вы так думаете? — спросила леди Молли.

— А вы полагаете, показания этой девушки помогут нам найти даму в шляпе?

— Возможно, и нет, но ее рассказ, несомненно, поможет нам узнать, кто убил Марка Калледона.

И, сделав это таинственное заявление, леди Молли с достоинством вышла из комнаты.

Описание загадочной иностранки, которое нам дала Кэтрин Харрис, было распространено по всей стране. И вот через два дня после нашего разговора с горничной, когда мы снова были в кабинете шефа полиции — леди Молли изучала какие-то бумаги, а я делала записи в своем блокноте, — в комнату вошла дама. Я никогда не видела такой красивой женщины — высокая, статная, с потрясающей фигурой и прекрасной осанкой. Она была хорошо одета, а ее головку украшала роскошная шляпка с перьями.