— Ты можешь её убрать? Она заставляет меня чувствовать себя очень неуютно.

Генри снова прижал палец к экрану, и пчела опять поднялась в воздух, с жужжанием передвигаясь к его плечу.

Гэнси заметил:

— На этот раз ты ничего не сказал.

— Нет, я и не должен ничего говорить. Она читает мои мысли через отпечаток пальца, — пояснил Генри. Он не отрывал глаз от экрана, пока это говорил, но Гэнси видел в свете телефона, что тот оценивает его реакцию. — Так что я только говорю ей, что делать, и — опа! — она летит, спасибо, спасибо, маленькая пчёлка.

Генри протянул руку, и пчела, зажужжав, вспорхнула на неё, словно подвижный цветок, свет погас. Он сунул её назад в карман. Конечно, такое было невозможно, и Генри ждал, что Гэнси скажет, что такое невозможно. Вот почему это был секрет, потому что такое не могло существовать.

Сеть опутывала Гэнси, он чувствовал это.

— Твои родители делают роботехнических пчёл, — аккуратно начал он.

— Мой отец. Компания моего отца, да. — Тут была проведена черта, хотя Гэнси этого не понимал.

— И они делают таких пчёл. — Гэнси не старался, чтобы это прозвучало, будто бы он поверил.

— Гэнси, чувак, думаю, мы должны решить, доверяем мы друг другу или нет, — заявил Генри. — Думаю, это момент нашей молодой дружбы.

Гэнси обдумал его слова:

— Но доверять кому-то и довериться ему — не то же самое.

Генри одобрительно рассмеялся.

— Нет. Но я уже и доверяю тебе, и доверился тебе. Я храню секрет о том, что было в твоём багажнике, и секрет об Адаме Пэррише, которого не убило черепицей с крыши. Тут доверяю. И я доверился тебе: я показал тебе робопчелу.

Всё верно. Но Гэнси знал достаточно людей с секретами, чтобы не прельститься лёгким использованием их в качестве валюты. И б'oльшая часто того, с чем сейчас жил Гэнси, подвергала риску жизни других людей, не только его собственную. Было достаточно доверия для вечеринки в тогах и для ямы в земле. Он сказал:

— Есть принцип в психологии, который используют продавцы автомобилей. Они покупают тебе кока-колу в автомате за их деньги, и ты потом чувствуешь, будто должен купить у них автомобиль.

В голосе Генри слышался юмор.

— Ты говоришь, что твои секреты по отношению к моим секретам словно автомобиль и газировка?

Теперь юмор появился в голосе Гэнси.

— Компания твоего отца не создавала эту пчелу, ведь так?

— Так.

Он тоже мог с этим покончить.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Слово «магия»?

— Ты видел раньше такую магию, как моя робопчела, — предположил Генри. — Наблюдать, как Пэрриш отклоняется от тонны кровли, это не тот же тип магии. Где ты видел такой вид магии?

Гэнси не мог.

— Это не мой секрет.

Генри произнёс:

— Избавлю тебя от агонии, я знаю. Деклан Линч. Он продал моей матери двух пчёл.

Это оказалось так неожиданно, что Гэнси был рад, что они снова в кромешной темноте, он был уверен, шок добрался до его лица. Он изо всех сил старался свести информацию воедино. Деклан... Так эта пчела была работой Найла. Если мать Генри была клиентом, означало ли это, что Деклан торговал с народом в школе? Несомненно, Деклан не настолько глуп.

— Как твоя мать узнала, что их можно купить? Ты ей про них рассказал?

— Ты всё понял задом наперёд. Она не знает, потому что я здесь. Я здесь, потому что она знает. Не видишь? Я её оправдание. Она посещает меня. Покупает что-нибудь у Деклана Линча. Едет назад. Нет никого умнее. Ах! Я хотел сказать это вслух в течение двух лет. Они гноятся, эти секреты.

— Твоя мать отправила тебя в Аглионбай, только чтобы иметь прикрытие, когда ведёт дела с Декланом? — спросил Гэнси.

— Магические артефакты, брат. Большой бизнес. Страшный бизнес. Хороший способ, чтобы тебе разбили коленные чашечки. Или убили, как нашего парня Кавински.

Гэнси поперхнулся от откровения.

— Она вела бизнес с ним?

— Ни за что. Он имел дело только с наркотой, но она сказала, наркота тоже была магической. Да ладно тебе. Ты был на празднике Четвёртого июля в этом году. Объясни драконов.

— Не могу, — ответил Гэнси. — Мы оба это знаем.

— Да, знаем, — удовлетворённо согласился Генри. — Однажды он чуть не убил Ченга Два ради веселья. Он был худшим.

Гэнси облокотился на пыльную стену.

— Ты теряешь сознание? Ты в порядке? Я думал, мы беседуем.