Быстро, чтобы Серега не успел сориентироваться и среагировать неправильно, Тонкий взял приятеля за рубашку, поднял и потащил с собой к печке, где сохли куртки. Взял свою и стал долго и обстоятельно рыться в карманах. И Тонкий, и Серега выходили без курток. Пусть Савельич думает, что мобильники они с собой не брали и никому не звонили.

Прячась за Серегиной спиной, Сашка достал телефон из кармана брюк и сделал вид, будто вытаскивает его из куртки. Серега, глядя на приятеля, сделал то же самое. Тонкий чувствовал спиной взгляд лесника и соображал, что теперь будет.

– На стол кладите.

Ребята послушались, хотя можно еще было прикинуться простачками и спросить:

– Зачем?

– Затем. Сядьте и сидите тихо. – Для убедительности Савельич взял ружье, и никаких иллюзий у Сашки не осталось.

Здрасьте вам, Александр Уткин, нашли вора. Точнее, одного из воров, еще ведь есть Монтер. Как хотели нашли, раньше милиции. И теперь этот вор держит вас на мушке, а приезда милиции ждать еще неизвестно сколько. Черт его знает, какие планы у Савельича на сегодняшний вечер, но главное, чтобы у него нервы не сдали еще хотя бы час. Лучше два. В общем, пока за ребятами не приедут.

Тонкий вдруг четко осознал, что ждать этого момента Савельич не собирается. Он понял, что раскрыт, и в ближайшие несколько минут должен что-то предпринимать. Воры редко вешают на себя «мокруху», если удастся уйти без членовредительства, Савельич так и сделает. Только вот куда он сейчас пойдет? Пешком по лесу? Тонкий не видел у землянки даже завалящих саночек, хотя, может, где и завалена ветками припаркованная машина…

Савельич достал свой мобильник и, одной рукой держа ружье, стал набирать номер. Дозвонившись, он пробубнил что-то вроде «приезжай за мной», перекинулся с оппонентом парой ругательств и отключился. Зачем-то бросил ребятам:

– Сидите тихо.

И все стали ждать. Тонкий и Серега, понятно, милицию или хоть охранников из гостиницы, Савельич тоже кого-то. Тонкий сидел и боялся выдать, что они тоже кого-то ждут. Боялся вздрогнуть от вздохов лайки под дверью, боялся повернуть голову на кашель Савельича. А еще хотелось пощупать ботинки на печке: высохли или нет? Больше всего его занимал вопрос: «Кто приедет первым?» И наши проиграли.

Хлопнула дверь, в землянку вошел Монтер, Тонкий сразу его узнал и даже повеселел от такой встречи. Надо же, он здесь, в Белых Соснах, хотя Сашка (и не он один) был уверен, что он уже далеко за пределами Подмосковья, Москвы, а может, и России. Монтер, кажется, тоже узнал Тонкого, даже автоматически кивнул, типа: «Здрасьте». Сашку это посмешило.

Монтер сразу протопал за шторку, погромыхал там чем-то, откапывая картину и скульптуры. Вышел, держа в объятиях «Яблоки», карманы у него топорщились, видимо, от деревянных фигурок. Эй, а «Дружба народов» где? Что, не нужна больше?

– Идем, – кивнул он Савельичу. – Они не скоро выберутся.

Нет, так мы не договаривались! Не за этим Тонкий пошел в лес, на ночь глядя, да еще Серегу с собой потащил. Не за этим спасался от кабана и проваливался в сугробы. Не за этим намывал пол в бандитском логове, чтобы просто так вот взять и отпустить воров, зная, что возмездие уже на полдороге. Милиция, гостиничная охрана или кто там наверняка уже плутает по лесу в поисках землянки. Дедушка умеет взбаламутить людей, когда ему надо. Тонкий не сомневался, что скоро, уже скоро… А он тут расселся, готовый упустить воров: ружьишка охотничего испугался!

Савельич с сомнением глянул на ребят и, держа их на прицеле, попятился к двери. Монтер шел следом. У порога пришлось опустить ружье, чтобы открыть дверь, и Тонкому хватило этой секунды. С криком «Стой, стрелять буду!» он замахнулся на Савельича табуреткой и кинулся ему под ноги. Целую секунду он ехал на пузе, держа табуретку впереди себя, как щит, и думал, что от пули она вряд ли спасет. А если у Савельича дробь, то не спасет точно. А если картечь… Савельич пальнул куда-то в печку, потому что Сашка уже сбил его с ног. Серега подскочил и стал пинать его по рукам в надежде выбить ружье. Монтер тоже просто так не стоял. Он отбросил картину и, теряя на ходу фигурки из карманов, кинулся на Серегу. А спорим, он вооружен? Во-первых, бандит, во-вторых, знал ведь, куда едет, если Савельич ни с того ни с сего позвонил в неурочное время попросил его забрать…

Тонкий перехватил ружье, вскочил, крикнул: «Стоять!» – и прицелился в Монтера. Вовремя, потому что Монтеровы шаловливые ручки уже шарили за поясом, явно не рубаху заправляли. Саня крикнул Сереге: «Отходи!» – тот отскочил, успел вовремя. В следующую секунду Монтер сомкнул пальцы на пустом месте, где только что стоял Серега, в другой руке недвусмысленно поблескивал пистолет.

Серега далеко обошел Монтера и Савельича и встал рядом с Тонким. «Брось оружие!» – вопил Тонкий, работая на понт. Если здесь кто-то и умел стрелять, то это явно не Александр Уткин. Монтер это понимал. «Сам брось, – лениво ответил он, потихоньку поднимая ствол пистолета на ребят. – Ты стрелять-то умеешь?»

– Я умею, – ответил Серега, перехватывая у Сашки ружье. Тонкий вот сразу поверил. Серега – парень деревенский, конечно, он умеет обращаться с двустволкой. А Монтер верить не желал:

– Покажи!

– Ищи дурака! – хмыкнул Серый. – Савельич пока не подарил нам патронов. Брось ствол!

Монтер подчеркнуто сунул пистолет в карман, и Тонкий начал понимать суть мудреного диалога. У двустволки заряда-то два. Два выстрела, и один уже был. А патронов нам Савельич подарить не успел, вот незадача! У Сереги есть только один выстрел, после которого двустволка станет не полезнее лома. По башке ей, конечно, съездить можно, да эффект не тот. А у бандитов пистолет, и черт его знает, сколько там зарядов… Поэтому Монтер не стал его бросать, и попробуй-ка убеди его это сделать! Не особо надеясь на успех, Серега прицелился в Савельича: