Узнав об этом, И. С. Конев потребовал отстранить Поплавского от командования дивизией. Я решительно встал на защиту Станислава Гиляровича:

— Товарищ командующий! Вы при мне отдавали ему приказание возглавить атаку. За что же его наказывать? Он с первых дней на войне, боевой, заслуженный командир, награжден двумя орденами Красного Знамени, второй раз сегодня ранен и контужен.

— Я не требовал, чтобы он забирался в танк, — возразил Конев, но тут же смягчился и уже спокойно спросил, серьезно ли ранен полковник.

Ему было доложено, что ранение не тяжелое, Поплавский останется в строю…

Этот частный как будто бы эпизод тоже по-своему характеризует драматичность обстановки, в которой протекала операция. Овладеть Ржевом в 1942 году нам так и не удалось.

В ноябре 1942 года генерал-лейтенанта Д. Д. Лелюшенко назначили под Сталинград командовать 1-й гвардейской армией. Исполнение обязанностей командарма 30 временно было возложено на меня, хотя до того мне уже объявили, что и я намечен к переводу на другой фронт.

30-я армия занимала тогда оборону под Ржевом и после долгих изнурительных боев приводила себя в порядок. Кроме активных разведывательных действий войска занимались боевой подготовкой, принимали пополнение, создавали резервы боеприпасов, продовольствия, фуража, ремонтировали оружие и боевую технику.

А мысли каждого из нас и всего советского народа были прикованы к невиданной по своему размаху и ожесточению битве на Волге.

Для профессиональных военных с каждым днем становилось все более очевидным решающее значение этой битвы для последующего хода, а может быть, и исхода войны. Стремясь овладеть Сталинградом, Гитлер направил туда одну из лучших своих армий — 6-ю полевую под командованием генерал-полковника Паулюса: с этим именем и с этой армией было связано вступление немцев в Париж. Сюда же, к Сталинграду, повернули с кавказского направления и главные силы 4-й танковой армии генерала Гота, который в битве под Москвой командовал 3-й танковой группой.

Со Сталинградом связывали свои честолюбивые планы и Муссолини, и профашистская правящая клика тогдашней Румынии. Не случайно оказались там 8-я итальянская и 3-я румынская армии.

Советские войска спутали их карты. Самоотверженно сражаясь за каждую пядь земли, за каждый дом, они остановили врага. На очереди было наше мощное контрнаступление. Необъяснимым «солдатским чутьем» я угадывал, что мне тоже доведется принять в нем участие, и всей душой рвался к этому.

Новый командующий 30-й армией В. Я. Колпакчи прибыл только в середине декабря. Еще неделя ушла на ознакомление его с войсками. Лишь 23 декабря я отправился в Наркомат обороны и в тот же день был принят генералом А. И. Антоновым. Алексей Иннокентьевич усадил меня, расспросил о самочувствии и тут же сообщил:

— Мы намечали вас на должность начальника штаба 1-й гвардейской армии, но теперь эта должность уже занята. Придется вам принять штаб 3-й гвардейской армии. Кстати, командует его ваш старый знакомый товарищ Лелюшенко…

26 декабря я представился командующему Юго-Западным фронтом. Н. Ф. Ватутин внимательно выслушал меня, многозначительно улыбнулся и пошутил:

— А Дмитрий Данилович без вас жить не может. — Потом уже серьезно добавил: — Надо ехать в третью гвардейскую, там нужен начальник штаба, непременно знающий артиллерию.

Николай Федорович довольно обстоятельно рассказал о задачах Юго-Западного фронта и сложившейся к тому времени обстановке. В самом начале нашего контрнаступления под Сталинградом надо было прорвать оборону противника в районе Клетской, а затем подвижными соединениями развивать стремительное наступление на юго-восток, дабы совместно с войсками Сталинградского фронта завершить окружение 6-й полевой и 4-й танковой немецких армий. В дальнейшем Юго-Западному фронту надлежало нанести главный удар на юг в направлении Миллерово, Ростов и при содействии войск левого крыла Воронежского фронта отбросить противника от его окруженной сталинградской группировки на 150–200 километров, а заодно перерезать коммуникации 17-й полевой и 1-й танковой немецких армий, действовавших на Кавказе. Эта грандиозная операция имела кодовое название «Сатурн».

Юго-Западный фронт блестяще выполнил первую часть возложенной на него задачи. Его войска разгромили противника в широкой полосе от Вешенской до Клетской, ликвидировали в районе станицы Распопинская главные силы двух румынских армейских корпусов и, развивая наступление по заслеженным донским степям, вышли на реку Чир. Дальнейшему помешала срочно созданная противником группа армий «Дон» во главе с генерал-фельдмаршалом Эрихом фон Манштейном, имевшая своей целью деблокировать фашистские войска, окруженные в Сталинграде. Манштейн, которого в гитлеровской Германии считали «мастером решения кризисных ситуаций», уже 12 декабря нанес контрудар в полосе 51-Й армии Сталинградского фронта и прорвался на рубеж реки Мышкова.

В этих условиях Ставка внесла коррективы в план операции «Сатурн», приказав Юго-Западному фронту переместить свои усилия на юго-восток, в сторону Нижне- Астахово и Морозовска. По уточненному плану операции, названному «Малый Сатурн», Юго-Западный фронт должен был разгромить 8-ю итальянскую армию, остатки 3-й румынской армии, оперативную группу немецких войск «Холлидт» и создать таким образом реальную угрозу левому флангу и тылу всей деблокирующей группировки Манштейна. За восемь дней наступления в трудных условиях холодной и снежной зимы это было достигнуто. Войска Н. Ф. Ватутина продвинулись с боями на 100–250 километров.