Мистер Стрэнек согласился. Он бы согласился на что угодно. Фиделити понимала, что просить его до поры до времени хранить молчание об условиях сделки будет излишне. Вместо этого она рассказала о Своллоусбатской гильдии юных девиц, судьба которой необычайно ее занимала. Оказалось, что их салону не хватало пианино. Мистер Стрэнек достал чековую книжку, выписал Фиделити чек на пятьдесят фунтов и сказал себе, что никогда не видел подобных глаз.

Когда он уехал, Фиделити позвонила в Лондон и спустя полчаса говорила с Эпплби, ученым, быть может самым блистательным из тех блистательных людей, которые вверили ей свою жизнь и честь.

— Эпплби, мой друг, способны вы совершить чудо и пропустить свет через пергамент — так, чтобы он стал прозрачным, как папиросная бумага? Тогда приезжайте. И захватите с собой трех наших приятелей и те несимпатичные ломы и паяльные лампы, какие бывают у взломщиков. Приезжайте завтра в полночь в строжайшей тайне.

Следующим вечером, в половине десятого, мистер Стрэнек ушел от Фиделити с владенной на дом и семь акров земли. Ему предстояло составить договор и через три дня вернуться за подписью. Фиделити мягко выразила неприязнь к чрезмерной спешке.

В полночь, когда весь Своллоусбат спал, Эпплби прибыл с тремя подручными. Он привез с собой сложную конструкцию, напоминавшую раму, и чертежную доску, а также мощную электрическую лампу. Варли, Мейнс и Гарфилд были вооружены несимпатичными атрибутами профессиональных взломщиков.

Поприветствовав гостей, Фиделити раскрыла им тайные закоулки своего сердца.

На следующий день, оставшись дома в компании старой тетушки, она вновь позвонила в Лондон. На этот раз ей был нужен Скотленд-Ярд.

— Доброе утро, мистер Рейсон. Это Фиделити Доув. Не могли бы вы мне помочь?

На другом конце провода воцарилось потрясенное молчание.

— По-моему, мисс Доув, я только и делаю, что вам помогаю, — произнес Рейсон — человек достаточно большой, чтобы не бояться шутить над самим собой.

— Но на этот раз дело серьезное! — взмолилась Фиделити. — Я у себя в Своллоусбате. Прошлой ночью взломщики проникли в дом и вскрыли мой сейф. Я ничего не стала говорить местной полиции, потому что не питаю к ней особого доверия. Полисменов всего двое, и их подготовка…

— Я приеду, мисс Доув, — сказал Рейсон.

Его голос прозвучал весьма мрачно. Фиделити вздохнула и закрыла глаза, словно молилась.

Рейсон прибыл днем. Фиделити встретила его на станции и подвезла. В тот день она была хороша, как ангел, и Рейсон поневоле обратил на это внимание. По дороге к Фермерскому дому они говорили о погоде, посевах и пчелах.

— Не желаете ли выпить чаю перед тем, как приступить? — спросила Фиделити.

— Нет, благодарю, — ответил Рейсон, и Фиделити вновь вздохнула.

Она проводила его в кабинет, показала грубо вскрытый сейф, следы ботинок на приоконнике [5] и прочие неотъемлемые признаки кражи со взломом. Рейсон несколько секунд изучал детали. Потом он кивнул и усмехнулся.

— Позвольте заметить: вы немного перестарались, мисс Доув, — произнес он спокойно. — Десять лет назад истоптанный приоконник выглядел бы убедительно, но сегодня грабители научились заметать следы.

В пустой комнате не было никого, кроме них.

— Пожалуйста, не обижайтесь, мистер Рейсон, — умоляюще произнесла Фиделити, и голос ее был нежен, как пение птиц в серебристых сумерках.

— Я не обижаюсь, — не переставая улыбаться, ответил Рейсон. — Напротив, мне лестно, что вы не стали себя особенно утруждать. Вы понимали, что я распознаю инсценировку в любом случае. Долгие ночи, что я пролежал без сна, размышляя о ваших методах, кое-чему меня научили. Вы в точности знаете, как работает управление, и строите свои планы соответственно. Вы знаете, что служебные инструкции обязывают меня относиться к произошедшему как к ограблению. Это и дает вам преимущество. Мы не можем сражаться с вами на равных, разум против разума. Полицию связывают устав и доказательное право. А ведь сколько раз я думал, что вы у меня в руках! Это помогло мне кое-что понять — в том числе и поговорку о кувшине, который повадился по воду ходить.

— И что будет, если кувшин разобьется, мистер Рейсон? — Ее идеальный голос чуть подчеркнул эти слова.

Рейсон замялся. Его ответ прозвучал немного скованно:

— Об этом я не думаю, мисс Доув. Моя работа — его разбить.

— Быть может, все-таки чаю? — вновь предложила Фиделити. — Я угощу вас медом из моих ульев.

— Сначала формальности, — произнес Рейсон, а потом устало добавил: — У меня будут неприятности, если я не пройду по всему списку. Не могли бы вы перечислить, что пропало из сейфа?