– Мы с весны блуждаем, – пришел он на помощь Заре. – Зимой в селении был голод, урожай плохой, запасов совсем не осталось, зверь не шел в силки, а тут еще боги за что-то наслали болезни, мор. Кто уцелел, ушел в поисках нового жилья. Мы с женой из-за ребенка отстали от своих, потом и вовсе заблудились. Теперь ищем прибежище…

Старик, прищурившись, оценивающе посмотрел на Визимира, потом на Зару, которая пыталась успокоить плачущего ребенка, а сама жалобно поглядывала на старика.

– Твое дитя? – Старец кивнул на сверток, в котором Найдана заходилась от плача.

– Да… – ответила Зара и зачем-то уточнила: – Дочь.

– Она голодная. – Старик сделал паузу, обдумывая что-то, а затем кивнул: – Идем.

Зара с облегчением выдохнула. Даже если им не разрешат здесь остаться, наверняка сжалятся над ребенком и дадут поесть. Старик, шедший впереди, что-то бурчал себе под нос. Чтоб расслышать – вдруг он обращается к ним? – Зара и Визимир подошли ближе и прислушались.

– У нас тоже был мор этой зимой, – ворчал старик. – Много народу умерло. Морена порезвилась не только в вашей деревне. Небось радуется теперь там у себя… А я ее не боюсь. Это она меня боится, раз к себе не берет. Не боялась бы, давно прибрала бы… – Старик вдруг остановился и громче добавил: – А вы оставайтесь. Я смотрю, люди вы неплохие. Да и негоже с малым дитем по лесу бродить. У нас тут есть где жить. Вон истобка пустая. Вон та. Да и та тоже. Выбирайте! Чего они пустовать-то будут? Не для того их ставили.

Визимир и Зара переглянулись: все складывалось очень удачно. Похоже, здесь они обретут новое жилье. Но еще надо позаботиться о Найдане, которая постоянно плакала.

Зара жалобно посмотрела на старика.

– У нас ничего не осталось из еды… – виновато пролепетала она, боясь, что слишком многого просит за раз. – Даже дитя покормить нечем…

– Ну дитю-то мы найдем! Не боись, не помрет! – пообещал старик. – Дите-то, оно ест меньше кота, ему надо кроху. А вот вам придется пояса-то затянуть. То, что с зимы осталось, все посеяли. Надеемся на этот урожай. Вон уж горох цветет, до репы недолго, а там и овес будем собирать. Дожить бы.

– Доживем! – улыбнулась Зара, искренне уверенная, что теперь точно все будет хорошо.

– Как звать-то тебя, добрый человек? – спросил Визимир.

– Болебором люди кличут. Самый сильный богатырь. Только от богатырской силы одно имя и осталось, – усмехнулся старик.

– Я Визимир, это жена моя Зара.

– Ну живите. Помощь понадобится – кликните, – старик повернулся и пошел восвояси.

– Как ладно ты все придумал про голод и мор, – прошептала Зара, когда старик удалился. – Мне бы такое и в голову не пришло.

– Лишь бы этой придумкой не накликать беду на наш Род… Нехорошо о живых говорить как о мертвых.

– Но ты же не называл никого по имени. Боги простят, – старалась успокоить его Зара.

Она открыла дверь избы, к которой их подвел старик. Изба была небольшая, но крепкая и добротная. Зара шагнула за порог. Слева у входа возвышалась печь, от которой поверху шли полати. Вдоль стен тянулись деревянные лавки. Стол стоял криво, будто его в спешке сдвинули; небольшое оконце заволочено доской. Зара удивленно уставилась на окно: зачем летом его заволакивать? Визимир, будто проследив за ее взглядом, как раз в этот момент отодвинул доску и выгреб оттуда большой пучок соломы. Так окно закрывали зимой, чтобы холод не поступал внутрь. Похоже, с зимы его так ни разу и не открывали. Через окошко сразу ворвался луч света и начал ощупывать стены, печь, лавки. Тут все осталось как при прежних хозяевах. Посуда, собранная горкой одна в другую, уже запылилась от времени. Даже покрывало на полатях было такое же запыленное. Пауки, которых с зимы никто не тревожил, почувствовали раздолье, заплели все стены и предметы утвари густым слоем паутины. Точно пытаясь скрепить воедино тонкими липкими нитями все, что осталось от прежних хозяев. Меньше всего сейчас хотелось думать о тех, кто здесь жил, потому что неизбежно приходили грустные мысли. Но и не думать о них не получалось.

Вдруг за спиной раздался звонкий женский голос:

– Кого тут кормить нужно?

Зара и Визимир обернулись. На пороге стояла молодая улыбчивая женщина, по виду ровесница Зары. Из-за ее спины выглядывал босоногий мальчонка в рубашке по колено. Он испуганно жался к матери, ухватившись ручонками за поневу, но все же тянул шею и с любопытством разглядывал новых людей, а еще больше плачущий сверток в руках у Зары.

– Дааа, тут дел много, – прицокнула языком женщина, осматривая избу. – Если будет нужна помощь – кличьте. Ладой меня зовут. Тут и присесть негде, чтоб поесть. Давайте-ка лучше к нам.

Изба Лады находилась совсем рядом. Хозяйка выставила на стол горшок с кашей из лебеды, положила небольшую краюху хлеба, несколько яиц и пригласила гостей к столу.

– Покорми дите, плачет ведь, – удивляясь, что Зара сама об этом не догадалась, сказала Лада.

– Мне нечем… – Зара отвела глаза, пытаясь придумать правдивую причину. – У меня пропало молоко. От пережитого…

– А, понятно, – с сочувствием ответила Лада. – Вот тебе молоко. Выкормим твое чадо, не отдадим его Морене.

Она протянула кувшин с молоком, и Зара, приняв его с поклоном, принялась привычно кормить свою Найдану.

– Я присмотрю за твоим дитем, пока вы истьбу уберете. Как туда детенка-то нести? Там и дышать нечем, – сказала Лада, с улыбкой наблюдая, как Зара заботливо перепеленала девочку в чистое.

Зара с первых мгновений почувствовала, что Лада – хорошая женщина и не сделает зла Найдане. Ей можно доверить дочь даже больше, чем своей свекрови.

– Я не видела святилища, – осторожно заметила Зара, боясь, что и здесь от нее будут требовать жертву.