«На почве жгучего страха за будущее Родины, на почве все возрастающего хаоса в транспорте, на почве все возрастающей дороговизны предметов первой необходимости, на почве ненужных наборов воинов, отрывающих рабочие руки от необходимой работы внутри страны – причем все эти неурядицы падали главным образом всей тяжестью на низшие слои народа, на неимущее население – назревало такое недовольство, которое верными шагами вело народ к революционным эксцессам».

Троцкий Лев Давидович, один из организаторов Октябрьской революции:

«К осени положение еще более обострилось. Безнадежность войны стала очевидной для всех, возмущение народных масс грозило вот-вот перелиться через край. Атакуя по-прежнему дворцовую партию за “германофильство”, либералы считали в то же время необходимым прощупать шансы мира, подготовляя свой завтрашний день <…> Думская делегация, нанесшая дружественные визиты французам и англичанам, могла без труда убедиться в Париже и Лондоне, что дорогие союзники намерены во время войны выжать из России все жизненные соки, чтобы после победы сделать отсталую страну главным полем своей экономической эксплуатации. Разбитая Россия на буксире победоносной Антанты означала бы колониальную Россию <…> Напряжение в стране стало невыносимым».

Доклад Петроградского охранного отделения Особому отделу департамента полиции (октябрь 1916 года):

«Постепенно назревавшее расстройство тыла, иными словами – всей страны, носившее хронический и все прогрессировавший характер, достигло к настоящему моменту того максимального и чудовищного развития, которое определенно и уже теперь начинает угрожать достигнутым на действующем фронте результатам и обещает в самом скором времени ввергнуть страну в разрушающий хаос катастрофической и стихийной анархии.

Систематически нараставшее расстройство транспорта; безудержная вакханалия мародерства и хищений различного рода темных дельцов в разнообразнейших отраслях торговой, промышленной и общественно-политической жизни страны; бессистемные и взаимопротиворечивые распоряжения представителей правительственной и местной администрации; недобросовестность второстепенных и низших агентов власти на местах и, как следствие всего вышеизложенного, неравномерное распределение продуктов питания и предметов первой необходимости, неимоверно прогрессирующая дороговизна и отсутствие источников и средств питания у голодающего в настоящее время населения столиц и крупных общественных центров – все это, вместе взятое, характеризуя в ярких, исчерпывающих красках результат забвения тыла как первоисточника и причину тяжкого болезненного состояния внутренней жизни огромного государственного организма, в то же время определенно и категорически указывает на то, что грозный кризис уже назрел и неизбежно должен разрешиться в ту или иную сторону».

Гучков Александр Иванович (1862–1936) – политический деятель, лидер партии «Союз 17 октября». Председатель III Государственной Думы, член Государственного Совета. В 1917 году был министром Временного правительства, выступал за продолжение военных действий в ходе Первой мировой войны.

Гучков Александр Иванович, политический деятель:

«Я уже не говорю, что нас ждет после войны, – надвигается потоп, и жалкая, дрянная, слякотная власть готовится встретить этот катаклизм мерами, которыми ограждают себя от проливного дождя: надевают галоши и открывают зонтик».

Положение в стране усугублялось еще и тем, что практически все представители интеллигенции в той или иной степени перешли в лагерь оппозиции, и от них простой народ получал лишь осуждения власти и предсказания неотвратимой катастрофы.

Трубецкой Сергей Евгеньевич, князь:

«Революцию 1917 года менее всего можно назвать “неожиданной”, хотя никто, конечно, не мог предсказать ее сроки и формы.

Я совершенно ясно помню предшествовавшее ей гнетущее чувство мрачной обреченности. Я никогда не ощущал этого чувства столь ясно и сильно, как именно тогда <…>

Я никогда не был фаталистом. А в политике я считаю фатализм у ведущих слоев общества просто преступным. Но тогда, реагируя против этого чувства обреченности всеми силами своей души, я как никогда ощущал, что что-то “фатальное” нависло над Россией: злой Рок витал над ней… И такое ощущение было тогда далеко не исключением, наоборот, оно было очень широко распространено. Относились к нему, конечно, по-разному, в зависимости от политических вкусов и убеждений: иные радовались, другие страшились, но все, так или иначе, “ощущали”, а не только “понимали” грозность положения.

А положение было, действительно, грозное, но совсем не безнадежное <…> Ничего еще не было потеряно, и все еще могло быть спасено: весь ужас был в том, что власть, которая была призвана защищать и спасти Россию от ужасных потрясений, была совершенно не на высоте положения».

Тихомиров Лев Александрович (1852–1923) – общественный деятель, в молодости – народоволец, а потом – монархист. После революции, лишившись всех средств к существованию, работая делопроизводителем школы в Сергиевом Посаде, Тихомиров в 1918–1922 гг. напишет воспоминания «Тени прошлого».