– Может, стоит разобрать его к чертовой матери и найти убежище получше? – предложил Сандар.

– Неплохая мысль. Но мы не сможем этого сделать, пока не получим ответ на наш сигнал.

– Пока лес совершенно чист, – доложил Сандар. – Мы могли бы вернуться в пещеру и установить возле ее входа волновой рассеиватель. Они уже нашли свою корону. Поэтому не думаю, что они сюда вернутся.

Роана, разделив провиант на равные части, забрала свою долю и с тюбиком и двумя небольшими коробками отправилась к себе. Сон наваливался на нее тяжким грузом, однако она упрямо продолжала проглатывать пищу, с трудом сохраняя глаза открытыми. Покончив с едой, она тотчас же провалилась в глубокий сон.

В ее снах не было ничего необычного. Один эпизод очень часто повторялся. Роана видела, как она пробирается по каким-то незнакомым местам, причем некоторые из них были гораздо необычнее тех, что она видела на других планетах. Но этот сон был намного ярче и реальнее всех, которые она когда-либо видела, хотя в нем она была всего лишь зрителем.

Это было так, словно она пробралась сквозь завесу сна в точно такую же комнату, которую видела в Гастонхау, в замке посла. Опять те же стулья с высокими резными спинками, в некоторых местах у них имелись металлические вставки, похожие на потускневшие от времени рисунки, изображающие фантастические сцены. За ними виднелись стены, покрытые гобеленами с изображениями скачущих на двурогах людей, охотящихся за какой-то добычей, то и дело теряющейся в лесу из тонких, как нити, деревьев. И ей казалось, что это зрелище постепенно стирается за вереницею прошедших столетий.

И все-таки эта сцена отчетливо стояла перед глазами, словно она видела ее воочию. Перед ней возвышался длинный стол из ярко-красного камня, поверхность которого пересекали извилистые зеленые линии. На столе стояло блюдо из чистого золота. Рядом с ним лежали нож, двузубая вилка и ложка, по краям отделанные хрусталем и золотом, разделяемыми маленькими изумрудами.

На довольно большом расстоянии от золотого блюда она заметила второе, на этот раз – из серебра. Из него же были изготовлены и приборы. Только ручки у них были красные. Все это многоцветье будто согревало Роану и очень напоминало то, что ее окружало в Гастонхау, при этом очень сильно отличаясь от более сложной обстановки в домах ее собственной цивилизации.

Кроме нее, в зале не было ни души, но чувствовалось какое-то ожидание. Роана отчетливо осознавала, что она ожидает с все больше возрастающим возбуждением какое-то очень важное действо. Вдруг она заметила, как в огромную дверь вошел человек, одетый в богато разукрашенный костюм герольда. С каждым шагом он отвешивал ей низкий поклон. В одной руке он держал посох и через каждые несколько шагов опускал его толстый конец на пол. Даже если его действия и означали какой-либо тайный знак, то Роана почему-то ничего не слышала… нет, она все-таки услышала довольно громкий звук, но только тогда, когда внезапно проснулась и открыла глаза.

Наконец, в залу вошла та, чей слуга возвестил о ее прибытии, одетая в роскошное платье с широкими просторными юбками, плавно переходящими в изящные складки, которые она придерживала еле заметными движениями тонкой руки. В другой руке она держала прелестный веер из пурпурных перьев, прикрепленных к украшенной драгоценными камнями ручке.

И платье, и юбки, и туго завязанный лиф, и огромный вырез, открывающий большую часть ее белых пухлых плеч, имели темно-пурпурный цвет, а в кружева на лифе были вплетены серебряные нити. Широкое ожерелье с множеством подвесок, серьги в форме огромных колец и искусно заплетенные волосы сверкали черными драгоценными каменьями. Из таких же камней была сделана даже небольшая диадема, увенчивающая ее голову. Роана безошибочно определила, кто вошел к ней в залу – королева Лудорика.

За ней следовали две придворные дамы, в таких же декольтированных платьях, только серого цвета и с совершенно черными кружевами. На их шеях были завязаны ленты в тон кружевам, а головы покрывали черные кружевные вуали. Роана поняла, что все это зрелище носит эффект хорошо продуманной мрачности.

Одна из дам остановилась возле стола, обратив лицо к королеве, в то время как вторая осталась у двери – и вовсе не для того, чтобы помешать войти пятому члену этой небольшой группы – герцогу Реддику.

Его пурпурный камзол был немного светлее, чем платье королевы. Он обошел стол и церемонно отодвинул стул рядом с Лудорикой, и когда она уселась, занял место за столом на некотором расстоянии от нее.

Наконец, из-за двери, возле которой стояла придворная дама, принесли поднос, который поставили неподалеку от ее компаньонки, находившейся у стола. Затем с подноса сняли два причудливых кубка, выполненных в виде гротескных животных, которых Роана впервые увидела в саду Хизерхау. Тогда точно таких же животных ночью устанавливали на врытых в землю столбах. Наполнив кубки из чаши, дама бережно поставила их на стол, легко прикоснувшись к каждому рукою. И немедленно металлические ножки обоих кубков двинулись походным маршем – один по направлению к Лудорике, второй – к герцогу.

Спустя некоторое время на стол водрузили второй поднос, с едой, а затем королеву с Реддиком обслужили, с величайшими церемониями. Они принялись есть и пить. Роана наблюдала за движением их губ и понимала, о чем они разговаривали, несмотря на то, что вся сцена проходила при гробовом молчании. Дважды ходячие кубки отправлялись обратно, чтобы их снова наполнили вином.

Когда блюда опустели, королева и человек, считавшийся ее смертельным врагом, уселись рядышком, как старинные друзья. Из переднего кармана камзола Реддик извлек свернутый свиток и расстелил его перед собою на столе. Хотя Роане не удавалось прочитать слова, она видела черные буквы, а с самого низа листа свисали алые и черные ленты, скрепленные неровной сургучной печатью, напоминающей кляксу, и такого же пурпурного цвета, что и платье Лудорики.