Кантана внимательно слушала, морщила лоб и не понимала. Покачала головой:

– Значит, возможно, что тот человек сам применил эту магию? Или... это была случайность? Да, я ведь тоже ощутила...

– Неважно, кто применил, говорю же. Да, скорее всего, случайность. Просто... так совпало, видимо. Никто из вас не виноват. Скажи, что ты чувствуешь по отношению к тому человеку? Хотела бы его ещё раз увидеть?

– Нет!
– Кантана вскочила с кровати, выпрямилась, как струна, - я никогда не желаю его больше видеть! Никогда!

Вспоминая ту их единственную встречу, ей хотелось зарыться лицом в подушку, а иногда - заплакать. Его взгляд ранил её...

– Конечно, ленна, - кивнула Шала, - я иного и не ждала. Но своего жениха, который в Шайтакане, ты увидеть хотела бы?

– Да, да, - Кантана задышала спокойней.
– Его я очень хочу видеть. Мечтаю об этом!

– Конечно, - опять кивнула, улыбаясь, Шала, глядя и на девушку, и вроде как немного сквозь нее.

Ардай уже хорошо знал этот её взгляд - так ниберийка рассматривает человеческую суть, от обычных людей скрытую .

– Ты скоро покинешь это место, - продолжала Шала.
– Вернешься домой... но ненадолго. Твоя судьба уже предрешена, и не тобой. С твоим женихом тебя ожидали бы покой и счастье на долгие годы, но я полагаю, что ты сама выберешь иное.

– Я не выберу иное!
– воскликнула Кантана, опять разволновавшись.
– Я дала ему слово. Я сама дала слово! Я дочь и внучка именей!

– А принадлежишь ли ты себе, дочь и внучка именей?
– опять усмешка ясно прозвучала в голосе Шалы.
– Ты ни от кого не зависишь, и никто не зависит от тебя?

– Отец не станет меня заставлять!
– вскинула голову Кантана, - я сумею его убедить.

Ей так хотелось в это верить, что она почти верила.

– Твой отец больше ничего не решает, ленна.

– Меня не станут заставлять, - упрямо повторила она.

– Да, заставлять действительно не станут, - тут же покладисто согласилась Шала, - в этом можешь не сомневаться. И вот ещё - есть кое-что, о чем я, пожалуй, не могу тебе рассказать.

– Тогда зачем ты вообще говоришь об этом?..
– недовольно замела Кантана, обрадованная, впрочем, предыдущими словами Шалы.

Принуждения не будет - чего же лучше...

– Потому что это само по себе важно: что существует то, о чем я не могу с тобой говорить. Причем я не знаю точно, что именно, только догадываюсь и сама себе не верю.

Кантана нахмурилась, опять не понимая.

– Ты читала про нибериек, - вмешался Ардай, - знаешь, о чем они не могут рассказывать даже за серебро?

– О чужих тайнах?
– сообразила Кантана, - так это правда? Это не байки? Вы действительно не способы говорить о тайном?

– Именно. Это чистая правда. Твоя суть скрывает тайну. И ещё я вижу в тебе нечто скрытое. Может быть, скрытое магически. Возможно, одно связано с другим. А может, и нет.

– Вот это да, - Кантана неуверенно рассмеялась.
– Скажи только, я дочь своих родителей? Я родилась непохожей на мать, и бесталанной, отчего меня не любит родня отца. Меня им не подбросили в корзине под дверь?

– Нет. Ты их дочь, плоть от плоти и кровь от крови.

– Хоть это хорошо!

Кантана замерла, сцепив руки. Шала молча ждала. Ардай тоже ждал, разглядывая облака за окном.

– Тогда объясни мне ещё кое-что, ниберийка!
– заговорила дочь мага, - ты говорила о проявлении жизни, имеющем магическую природу, которое поразило меня и... того человека. Какое понятное, человеческое название имеет это проявление жизни? Ведь называют его как-то, если это понятное всем проявление жизни?

– Конечно, ленна, - теперь Шала широко улыбнулось.
– Его называют внезапной влюбленностью. Это свойственно и магам, и соддийцам, и просто людям, далеким от магии и любых проявлений силы. Всем. Иногда это просто приходится пережить и забыть... постараться, потому что это трудно забыть.

Глаза Кантаны изумленно распахнулись.

– Нет!
– закричала она, и её щеки впервые за весь их разговор порозовели, - ты смеешься надо мной!

Шала пожала плечами.

– Сама подумай, ленна. Сама постарайся понять свои чувства. Нет - так нет. А нам пора, - она протянула руку Ардаю.
– Как-нибудь мы еще тебя навестим, не возражаешь, ленна?..

Два удара сердца - и они опять оказались на берегу озера. А потрясённое лицо дочери Каюба как будто всё ещё стояло перед Ардаем...