Свои жиденькие силы – вот, перед глазами. Что у противника? Если немцы попрутся по этой самой дорожке, что у них будет? Николаев напрягся, сводя в единый вывод все, что успел увидеть за прошедшее на фронте время и все, что слышал от других. Капитан держал свои уши открытыми, считая, что любые сведения могут быть полезны.

Сейчас надо было быстро сформулировать – с кем, скорее всего, придется встретиться? Тогда будут понятны сильные стороны врага. И слабые – тоже. Что важно? Что самое главное из того, что узнал за последнее время?

— Лейтенант, какие силы противника предполагаете встретить? — охая про себя от дернувшей ребра боли, выговорил капитан.

Мальчишка в комбинезоне явно сумел забороть желание почесать затылок, даже рукой дернул, потом ответил:

— Так известно, тащ капитан. Сначала мотоциклисты их чертовы выскочат, мы их почикаем. Потом танки врежут.

— Сколько рассчитываете держать позицию?

— Продержимся сколько сможем. Лучше бы, конечно, после каждой стычки чуточку назад отходить, а то эти сволочи авиацию вызывают и снарядами молотят, но у меня Т-26, они даже по шоссе выше 30 километров не дадут, да и то вряд ли. Старые уже – критично заметил танкист.

— А, да, мотоциклисты… У вас есть технически грамотный, инициативный человек?

— Мы все – танкисты – горделиво надул грудь лейтенант.

— Это я вижу. Нужен человек, чтобы с минами разобраться мог. И согласился рискнуть – пояснил торопливо раненый. Что-то стало брезжить в беспросветной черноте будущего, какое-то светлое пятно. Только бы ухватить. Точно, боле-менее картинка типового немецкого наступления по дороге сейчас складывалась… Еще этот майор жаловался позавчера, как у фрицев все продумано! Сначала авиация разведывает, дальше по рекомендованному штабом маршруту, имея даже фотографии авиасъемки прет авангард. Впереди наглые, бесстрашные мотоциклисты, вездесущие, пролезающие в любую щелку, ставшие проклятьем для отступавших советских частей, потом головная походная застава – обычно несколько танков, взвод вроде. Ну, машин пять – не больше. Как говорил майор – легкие танки чаще. Что посолиднее и потяжелее – дальше едет, подтягивается на помощь ГПЗ, если той справиться не удалось.

Что-то было плохое в ГПЗ этой, особо опасное, что? Отметил же про себя, отдельно. Ну же! Саперы! Вот! Гробообразный БТР – и внутри саперы. Коллеги, в рот им веник! Если напарывается застава на сопротивление и не может продавить с ходу, тогда подтягиваются остальные силы. И эти чертовы саперы и мины снимают и заграждения дырявят прямо под огнем, расчищая дорожку для брони. А если надо – так и как пехота сопровождают танки этой заставы. Все паршиво по-прежнему, но уже легче – условия задачи все-таки вытанцовываются!

— Понял. Есть такой! Махров, подойдите сюда! — крикнул лейтенант и от стоявшего в хвосте маленькой колонны бтшки не торопясь зашагал долговязый танкист.

Подошедший чернявый, длинноносый старшина имел вид, словно всем тут делает неслыханное одолжение одним своим присутствием. Даже в затуманенном своем состоянии Николаев заметил, что этот мужчина знает себе цену, может даже и завышая ее, при этом высокомерным видом чуточку напоминает виденного до войны верблюда.

Подошедший разглядел капитанские шпалы и шеврон на рукаве, тут же элегантно и с шиком давно служащего в армии человека, козырнул и четко представился:

— Товарищ капитан, старшина Махров по вашему приказанию прибыл!

Своего лейтенанта он проигнорировал. Ясно было, что в маленьком коллективе имеются явные противоречия.

Секунду капитан прикидывал, стоит приказать через голову лейтенанта напрямую, или не ввязываться и не усугублять противоречия между танкистами. Потом военный в его душе дал пинка штатскому, так что у того аж шляпа и калоши слетели, и капитан тихо, но четко сказал со всем возможным значением:

— Я – капитан Николаев, командир саперной роты. Принимаю командование на себя. Поступаете в мое распоряжение. Задача – задержать противника до темного времени суток.

Танкисты переглянулись, оба ответили: "Есть!"

Как ни хреново было капитану, а показалось, что у мальчишки промелькнула на лице обида, а у старшины – определенно одновременно – радость.

— Товарищ Махров, выдвигаетесь вперед по дороге до подбитой полуторки справа в кювете. От нас километра два – полтора, не более. Это моя полуторка. В кузове танковые мины и ящичек со взрывателями. Все это быстро доставите сюда. Выполняйте! Старшина картинно козырнул, безукоризненно повернулся через левое плечо и куда быстрее припустил к своему танку.

— Не огорчайтесь, лейтенант, еще накомандуетесь! — не удержался Николаев – штатский и взял таким образом реванш у Николаева – военного.

Еськов пожал плечами, дескать, чего уж там.

Капитан огляделся. Недовольно поморщился. Место для встречи противника никак не подходило. Справа и слева луга с кустами, танкам проскочить – раз плюнуть. Нужна узость. Неудобье.

— Вы когда сюда ехали места для засад замечали? Чтобы технике с дороги никак было не убраться? — спросил лейтенанта.