Шрифт:
– Подъем, сука! Какого хрена ты творишь? Твою мать, нельзя было раззявить пасть, и сказать, что у тебя ломка?
Яна, до которой смысл сказанного доходил с большим трудом, сделала над собой чудовищное усилие, и приподняла правую руку.
– М... ня ук-кусил...и, - попытавшись продемонстрировать ладонь, она вновь уронила ее на дно кузова рядом с собой.
– Я з-зар...а...ж...
Не дослушав, мужик махнул рукой и выпрямился, держась за борт.
– Радар, а она точно иммунная? Может, пока не поздно...
– Точно, - тот, кого назвали Радаром, еще раз сверху вниз взглянул на корчившуюся у его ног Яну. И, так же придерживаясь за ходившие ходуном стены кузова, двинулся обратно на свое место.
– Имунная, только долбанутая. Кто-нибудь дайте этой дуре глотнуть живяк. А то правда что не довезем.
10
Мутная бодяга, о запахе и вкусе которой нельзя было бы сказать ничего определенно хорошего, к вящему изумлению действительно помогла. После того, как в нее влили несколько капель этого лекарства, девушка, которая уже совсем было смирились со смертью, внезапно почувствовала, что ее как будто едва-едва заметно, но попустило. Спустя еще какое-то время перекручивающие тело спазмы сошли на нет, вместе с излишней потливостью и тошнотой. С глаз будто пропала мутная пленка, и Яна с внезапно вернувшейся ясностью мысли осознала себя все еще живой. И по-прежнему лежащей на тряском полу непойми-какой машины, которая как будто бы замедляла ход.
Словно в подтверждение ее догадки, конструкция заскрипела тормозами, и всех, кто был внутри, дернуло по ходу движения, заставляя хвататься за что попало и вжиматься в пол.
– Кажись, доехали, - дождавшись, пока машина окончательно остановит ход, длинный поднялся, закидывая ремень винтовки на плечо.
– Я ж говорил - не опоздаем.
Радар и стриженный любитель бананов не спеша выбрались из кузова наружу. Остальные продолжали наблюдать за невидимым для пленниц происходящим из окон.
– Первые прибыли, - снова вытащив очки и нацепив их на нос, пробормотал очкастый знаток местных нравов.
– Никого не вижу, кроме нас и Каракута. Не помню, чтоб когда такое было. Обычно в базарный день тут народищу собирается - уйма...
– И охраны много. Там, там... и вон там еще, смотри. Блин, что у них опять случилось?
– Да ладно, Каракут - просто перестраховщик, - потоптавшись, долговязый, присел обратно и тоже вгляделся в окружающую действительность сквозь одну из узких щелей, через которые в кузов падали полоски яркого солнечного света.
– Он всегда и базарный день устраивает за пределами стаба, и охрану с собой берет. Что с него взять, как он даже транспорт в стаб не пропускает? Оно, конечно, было пару раз, что пытались прибрать его хозяйство к рукам. Но все равно ведь вечно перегибает палку...
Некоторое время они молчали. Наконец, очкастый протер лоб.
– Что-то долго они с Радаром базарят. И руками машут, - он прищурился.
– Особенно Каракут. Что-то точно случилось. Твою ж так, хоть товар-то он у нас заберет? В Элит-да-Рубе за шлюх денег не дают, а до Багдада - больше полутора суток езды... Это если ни на кого не нарваться.
Вновь воцарилась тишина. Работорговцы напряженно всматривались каждый в свою щель. Поглядывая то на них, то на связанных девчонок, Яна прикидывала свои шансы удратьот этой компании, и желательно по-тихому. Пока шансы особо не просматривались. Однако, в отличие от других пленниц, у нее было преимущество - руки оставались свободны. Должно быть, в ее поведении и состоянии при встрече отсутствовали показатели к немедленному фиксированию при помощи веревки, а теперь мужикам было попросту не до этого. Да и вряд ли кто-то из них видел в ней угрозу.
А значит, нужно и дальше вести себя так, чтобы «спасителям» как можно позже пришло в голову ее связывать. Внешне Яна как следует копировала испуг и смятение которые наблюдались на лицах тихо поскуливавших пленниц. Впрочем, справедливости ради, ей не приходилось прикладывать для этого много усилий.
– Кажись, договорились, - с облегчением пробормотал очкастый, снова вытирая проступавший пот.
– Готовьтесь, сейчас будем выгружать.
– А... эти?
– долговязый кивнул в сторону живого товара.
Очкастый дернул плечом.
– Хрен его знает. Без распоряжений не вытаскиваем. Вон, смотрите, Мельник возвращается. Сейчас все и скажет.
Ждать пришлось недолго. Спустя всего несколько мгновений снаружи заскрежетало, и двери внутрь железной «коробки» распахнулись во всю ширь. Первым забравшийся внутрь уже известный Яне Мельник кивнул крепким парням в рабочей одежде, и те молча принялись растаскивать и выносить ящики, которые занимали большую часть кузова.
Пока оживившиеся работорговцы помогали грузчикам с загадочным товаром, очкастый кивнул Мельнику. Видимо, чтобы не мешаться под ногами и не тормозить рабочий процесс, они отошли в тот угол, в который забились и их пленницы. До изо всех сил напрягавшей слух Яны донеслись обрывки короткого разговора.
– ... орда. Пытались увести, но... Их как будто что-то гонит обратно, прямо на стаб. Каракут... таким никогда не видел. Зассал по полной. Еще чуть-чуть, и... даже согласится пустить наш транспорт за ограждение...
– Тогда какого... разгружаться? ... с грузом прямо до стаба. Если орда... нужно двигать туда без вариантов.
– Хрен его разберет. Каракут -... ный параноик... что кто-то направляет орду... Чтобы... запаниковал и начал пускать всех, без разбору, со стволами и транспортом... Решил вести дела... по-старому. Повезет... на своих... грузовиках. Наш транспорт не знаю... пустит за ограду... нет. Но нам... в его крепость. По-любому. Если сейчас отправимся в Элит-да-Руб, как собирались, и зацепим орду хоть краем - сам знаешь, это ... лный ... здец.