Луиза Харрисон была той самой американкой, унаследовавшей палаццо Компарино и нанявшей его для реставрации. Стоит заметить, что Луиза была прекрасна: высокая и стройная, с длинными светлыми волосами, сейчас убранными в хвост. На ней были облегающие стройные ноги лосины и свободная кофта. Подняв глаза, она вскинула брови и покачала головой.

– Фреска? – Она оглядела гору мусора и деревянных досок. – Под этой обшивкой?

Логан кивнул, собираясь с мыслями. Луиза даже не представляла, какие последствия будет иметь эта находка.

Женщина посмотрела на него, и лицо ее просияло.

– Это же замечательно. Потрясающе. Краски выглядят так, словно художник нанес их только сегодня. Никогда не видела ничего подобного. А ты?

Логан перевел дыхание и заговорил, тщательно подбирая слова.

– Приходилось несколько раз. – Он кивком указал на стену. – Но они были не столь впечатляющими, как эта.

Луиза с улыбкой разглядывала роспись. Прежде он никогда не видел ее такой общительной и в столь приподнятом настроении. Она редко разговаривала с подрядчиками и рабочими и всегда коротко и по делу. Никаких бесед на отвлеченные темы. Логан сразу понял, что в жизни этой женщины есть тайна, ведь каким-то образом ей удалось получить в наследство памятник итальянской культуры.

Впрочем, помыслы ее были благородны. Она наняла его для реставрации, объяснив необходимость предстоящей свадьбой принца Антонио. Со своей стороны Логан был польщен высокой оценкой его мастерства архитектора-реставратора и репутации в профессиональной среде. Разумеется, ему даже в голову не пришло отказаться или задавать лишние вопросы.

– Фреска станет прекрасным фоном для свадебной церемонии, – тихо произнесла Луиза. – Ты согласен?

Логан сглотнул. Да, можно сказать и так.

– Пожалуй, – пробормотал он. – Прости, мне надо позвонить.

– Кому?

– Все найденные произведения искусства должны быть осмотрены и изучены специалистами.

Луиза наморщила хорошенький нос:

– И эта фреска тоже?

Логан помедлил и кивнул.

– Фрески, мозаики, плитка на полу… – Он заставил себя улыбнуться. – Мы, итальянцы, стараемся сохранить свое наследие, ведь уже так много утрачено.

– И ты знаешь, кому звонить? Сможешь уладить все самостоятельно?

Логан по глазам видел, как много в ее голове роится мыслей, поэтому поспешно закивал.

– Что ж, тогда я предоставляю тебе со всем разобраться. Сообщи, если возникнут проблемы. – Она резко развернулась и направилась к выходу.

Логан поднял глаза на фреску и стоял так, не шевелясь, пока не стихли ее шаги. Кажется, только сейчас он стал осознавать всю ценность этой грандиозной находки.

На свадьбу уже потрачены миллионы евро, и ему понятно желание принца соединиться узами брака с возлюбленной в этом прекрасном месте, неподалеку от реки Кьяна. Но не стоит забывать об итальянской бюрократии, когда дело касается исторических памятников и столь значимых находок, машина работает на удивление медленно.

Логан глубоко вздохнул. Волосы на руках встали дыбом, словно от внезапно налетевшего ледяного ветра, хотя в часовне было не так холодно. Он-то отлично знал, какое значение будет иметь для искусствоведов эта фреска, и понимал, с кем стоит немедленно связаться, кто обладает достаточным опытом и полномочиями, чтобы решить, как поступить дальше. Это вправе решать лишь эксперт Совета по художественно-историческому наследию Лючия Моретти. Его бывшая невеста.

Лючия посмотрела в окно, глотнула кофе и облизала перепачканные шоколадом кончики пальцев. Поскольку ее рабочий стол не являлся антиквариатом и достойным музея экспонатом, она вполне могла положить на него ноги. Она заслужила отдых, ведь значительная по сложности работа для Совета благополучно завершена. Позади месяцы изматывающих переговоров с владельцами артефакта и реставраторами, а также оформление груды документации. Ей казалось, что терпение ее закончится раньше, чем будет достигнуто соглашение с инвесторами, вызвавшимися финансировать проект. Наконец договоренности достигнуты, бумаги подписаны, и она может, образно говоря, отереть пот со лба и перевести дух.

Лючия толкнула створку окна, чтобы оно распахнулось чуть шире. В Венеции было жарко даже для нее, которая провела здесь последние двенадцать лет, а ведь ее защищают от горячего ветра, дующего с Гранд-канала, толстые стекла больших окон. Она проводила глазами проходящий мимо круизный корабль – через несколько месяцев им будет запрещено сюда заходить. Волны, которые они поднимают, могут навредить фундаментам домов бесценного города. Венеция так много потеряла к настоящему времени, что надо внимательнее относиться к тому, что останется будущим поколениям.