Шрифт:
– В чем дело, Дэвид?
– У Марлы кое-что произошло.
– Ты отдал ей чили?
– Нет… то есть я все привез. Мама, здесь ребенок.
– Что?
– У Марлы ребенок. Она утверждает, что ребенок ее. Будто некая женщина позвонила к ней в дверь и отдала. Чушь какая-то. Мне приходит в голову, язык не поворачивается выговорить… Господи, полный абсурд. Я подозреваю, что она его у кого-то украла.
– Только не это! – выдохнула мать. – Неужели опять?
Глава 5
Барри Дакуэрт послал полицейских прочесать примыкающую к парку территорию: может быть, кто-нибудь заметил накануне вечером что-то подозрительное. Например, человека с тяжелым мешком, который возился у забора достаточно долго, чтобы успеть развесить почти две дюжины белок.
Первый полицейский, здоровяк ростом шесть футов по имени Энгус Карлсон, посчитал задание хорошей возможностью закрепить свои навыки опознания подозреваемого.
– Это дело может оказаться крепким орешком, – сказал он Дакуэрту. – Но я чувствую себя в ударе и готов засучить рукава. Однако если свидетеля быстро найти не удастся, придется побегать как белка в колесе.
В последнее месяцы Дакуэрт несколько раз встречался с Карлсоном на месте преступлений. Тот, кажется, примерял на себя роль детектива Ленни Бриско из сериала «Закон и порядок» в исполнении Джерри Орбака, который всякий раз перед появлением титров готов был что-нибудь сморозить. Из нескольких разговоров Дакуэрт выяснил, что Карлсон приехал в город четыре года назад, а до этого служил копом в пригороде Кливленда.
– Пощади меня, помолчи.
Детектив позвонил в городское Общество охраны животных и ввел в курс некую Стейси:
– У меня такое ощущение, что это расследование больше по вашей части, но своих людей я озадачил. Хорошо бы поскорее узнать, чьих это рук дело, пока на фонарных столбах не появятся повешенные хозяйские собаки и кошки.
Он пошел к машине. Бывший мэр Рэндал Финли все еще болтался поблизости, наблюдая, как прибывают полицейские, делают снимки и осматривают окрестности. Но как только увидел, что Дакуэрт собрался уезжать, поспешил за ним, таща на поводке Бипси.
– Хочешь знать, что я думаю?
– Выкладывай, – кивнул детектив.
– Готов поспорить, что это какой-то садистский культ. Не исключено, что мы имеем дело с обрядом посвящения.
– Трудно сказать.
– Держи меня в курсе.
Открывая дверцу своей машины, Дакуэрт покосился на него. Неужели Финли считает, что обладает хоть какой-то властью?
– Если у меня возникнут вопросы, я с тобой свяжусь, – бросил он, устраиваясь за рулем и захлопывая дверцу.
Бывший политик не отходил – он, видимо, считал разговор незаконченным. Барри опустил стекло.
– Что-нибудь еще?
– Хочу, чтобы ты знал. Я об этом не очень распространялся, но тебе скажу.
– О чем?
– Я собираюсь вернуться в политику. – Финли сделал паузу, чтобы оценить произведенный им эффект. Но поскольку на лице Барри не отразилось ни восторга, ни потрясения, продолжал: – Я нужен городу. С тех пор как я ушел, все идет прахом. Скажешь, не прав?
– Я не интересуюсь политикой, – ответил Дакуэрт.
Финли ухмыльнулся.
– Не говори чепухи. Политика влияет на все, что ты делаешь по службе. Тех, кого избрали на должности, вконец облажались: безработица растет, люди в отчаянии, больше пьют, больше дерутся, чаще залезают в дома. Разве не так?
– Рэнди, мне в самом деле надо ехать.
– Да, да, понимаю, ты пошел по следу серийного убийцы белок. Только хочу сказать: когда я приду к власти…
– Если придешь.
– Когда я приду к власти, то сделаю кое-какие перестановки. Это касается также места начальника полиции. У меня впечатление, что ты подходишь на этот пост.
– Меня устраивает то, что чем я занимаюсь сейчас. И если мне позволено будет заметить, избиратели, возможно, не забыли, что ты не прочь побаловаться с пятнадцатилетними проститутками.
Финли прищурился.
– Во-первых, это была только одна несовершеннолетняя проститутка. И она мне сказала, что ей девятнадцать.
– Хорошо, баллотируйся. Вот тебе и слоган для предвыборной кампании: «Она мне сказала, что ей девятнадцать. Голосуйте за Финли!»
– Меня подставили, Барри, и тебе это прекрасно известно. Я был хорошим мэром, сделал чертовски многое. Старался изо всех сил, чтобы у людей была работа. А всякие личные штучки не имеют никакого значения – это пресса раздула из мухи слона. Стерва Плимптон закрыла «Стандард», и мне больше нечего беспокоиться о негативных отзывах прессы. Поток информации можно контролировать. Газетчикам в Олбани наплевать на то, что здесь творится – разве что я залезу в постель с козлом. Я вот о чем: если ты будешь кем-то вроде моего человека в управлении полиции, я этого не забуду и когда-нибудь отплачу за услугу.