– Лежите, лежите, не вставайте! – разрешил шеф. И это столь несвойственное ему проявление заботы заставило курсантов вытянуться в струнку на жестких больничных койках. Так что у более рослого Николаса из-под одеяла даже выглянули носки начищенных ботинок, которые он, впрочем, тут же втянул обратно.

– Я, собственно, на минутку, – продолжил удивлять своих подчиненных шеф. – Только передать кое-какие гостинцы и… вот. – Он неловко, со второй попытки пристроил на крышку тумбочки пакет с чем-то круглым и катящимся, скорее всего, с арбузом. – Я ознакомился со всеми письменными отчетами и видеозаписями, но мне хотелось бы услышать ваши собственные соображения по поводу случившегося. Если не сложно, буквально в двух словах…

Курсанты, до самых подбородков укрытые толстыми одеялами, обменялись быстрыми взглядами.

– Тезис первый, – доложил Николас. – Параллельные миры существуют. Правда, до них довольно далеко. Тезис второй…

– Но они ничем не лучше нашего, – вздохнул Редуард.

– Что-то не так, – заметил он, как только шеф, пожелав курсантам побыстрее поправляться, вышел в коридор. – Старик наверняка задумал какую-то новую пакость.

– Угум. Мягко стелет, – согласился ксенобиолог, отбрасывая в сторону чересчур теплое для летнего времени одеяло. Под одеялом Николас, как и Редуард, оказался полностью одетым, более того – в парадную форму десантника, с новеньким изумрудным значком на груди. – Что-то мне уже не хочется быстро поправляться.

– Да тебе вроде уже и некуда, – пошутил Редуард, взбираясь на подоконник.

Окна карантинной палаты располагались на уровне третьего этажа, ну да для десантника, как известно, пять метров – не высота.

– А может, мы все-таки того? – спросил Николас, задержавшись на месте приземления – посреди цветочной клумбы, чтобы насобирать букет. – Перепутали планеты?

– Пожалуй, – кивнул Редуард. – Такого шефа, как у нас, боюсь, нет больше ни в одном из миров.

– Да уж, наш был намного вреднее.

– О чем речь! Гора-аздо.

Каблуки курсантов весело застучали по асфальту аллеи. Там, в тени экзотических деревьев одного из них дожидалась Надежда. Милая, бесхитростная и кажущаяся еще более свежей после разморозки.

Эх, знать бы только, кого?..

февраль-март 2002